Полководец Третьего Рима

Я прекрасно видел, что сотник, совершенно недавно стал начальником над этими людьми. Может Руссиян и хорош, но люди его, никогда не видели, каков он во время настоящей беды. А значит, большого доверия к нему не испытывали. Того доверия, которое заставляет воина, не задумываясь, выполнять любой отданный приказ. Они не спорили с ним, лишь потому, что боялись остаться в ловушке. Они очень хотели оказаться от этого места подальше, а Руссиян отдавал те приказы, которые они сами желали. Самое трудное для сотника начнется тогда, когда люди вымотаются. Вот тогда сомнения в правильности принятого решения, у них и появятся. И если Руссиян хорош — он эти сомнения задавит. А если очень хорош — то они у людей не возникнут. Посмотрим, насколько хороши его люди!

Я вел Руссияна в кромешной тьме, по той тропе, которую ясно видел сам. А его люди шли за ним. Ошибиться я не боялся. Мне не нужны были карты, чтобы пройти там, где я хотя бы один раз прошел. Сейчас наш отряд был еще полон сил и не голоден, поэтому ропота или ворчания я не слышал. К тому же я сразу задал правильный темп движения. Шли без особой спешки, но и не медленно. И хорошо, что командир вырос там, где тоже были горы. Я помню, как трудно привыкали жители равнин к переходам по горам. Слишком широкий шаг, неправильно поставленная стопа., непривычная для них манера посадки на коне — все это приводит к быстрой усталости в походе. А нам нежелательно было медлить. У отряда нет ни продуктов, ни оружия, ни инструмента. Сейчас это нам дает выигрыш в быстроте передвижения. Но уже через сутки, люди захотят есть. Как я понял, охотиться так, как обычно охотились мы — они не умеют. Впрочем, разбушевавшаяся стихия, разогнала все зверье в округе. Так что на охоту тратить время бесполезно. Сейчас их спасение в быстроте и выносливости.

Где то через час после начала движения, подземные толчки повторились. Мы не только ощутили дрожь земли. До нас донесся страшный грохот сходящей лавины. Теперь, даже тому, кто мог сомневаться в правильности принятого решения, стало понятно — уходить надо было сразу. Я чувствовал то облегчение, которое произошло в душах людей. То, что командир поступил правильно, теперь знали все. И это очень хорошо. Для Руссияна хорошо. Подчиненным полезно убеждаться раз за разом, что начальник всегда прав. И тут я уловил насмешливую мысль сотника: "А если не прав — смотри пункт первый!" Видимо, это какая-то шутка, понятная для урусов. Но ее смысл я понял. И если он и дальше будет так настроен, то поход закончится удачей. Главное, чтоб не сдались люди. И я надеюсь, что народ, сумевший дойти до своего Последнего Моря, не склонен унывать в беде. Иначе, было бы обидно, что лучшие воины Вселенной, уступили слабакам и нытикам.

АВЕРКОВ.

Прошли те времена, когда топографы могли состязаться в выносливости с солдатами Суворова. Сейчас уже нет нужды добираться к черту на кулички на своих двоих. Теперь их доставляет к месту выполнения работ самый разнообразный транспорт. Например, их сюда забросила "вертушка". А в случае крайней нужды, их могли к месту работы выбросить с парашютом. Конечно, того кто ведет съемку местности в таких вот районах, изнеженными людьми не назовешь. Для них привычно, продираться сквозь буреломы, покорять трудные вершины, терпеть и зной и холод, форсировать реки, проходить через болота. Им знакомы таежные просторы и горные теснины. Тундра и пустыня их тоже не особенно пугают. Но выбираться на своих двоих, уходя от беды, приходилось не всем. А то, что никогда не испытывал — пугает. Очень часто, "покорители природы" забывают о том, что природу еще никто не покорял. Что она всегда способна отомстить за глупую самоуверенность. Вопрос о том, как долго выдержат его люди, для Аверкова стал самым главным вопросом. Паника и уныние могут возникнуть в любой момент. И очень будет обидно, если они погубят все, к чему они стремились. Пока что все шло нормально, никто не ныл и не проявлял слабости. За остаток ночи, и световой день, удалось пройти немалое расстояние. Достигнуть перевала не удалось, но до него осталось всего ничего. За день пути, было сделано два привала. Якименко, ставший волею судьбы каптерщиком отряда, раздал курильщикам по одной сигарете. А вот с едой было швах. Побеги кислицы и щавель — вот и все съедобное, что попалось им на пути. Разговоры вести никого не тянуло. Всем хотелось одолеть подъем. И хотя знали заранее, что спускаться с гор не менее сложно и утомительно, все равно, спуск казался желательней подъема.

Когда расположились на ночевку, чувствовалось, что никому никуда не охота больше идти. Пришлось дать команду. Ибо необходимость в костре и оборудовании ночлега все-таки была. А когда наконец-то разгорелись костры и устроены были лежанки из срезанных веток, пришлось назначить дежурных, чтобы поддерживали всю ночь огонь. Впрочем, вторую половину ночи, до самого рассвета, капитан дежурил сам. Ибо дежурные уже с трудом боролись со сном.