«Когда я вернулся с узла связи, корреспондент "Комсомольской правды” Крушинский… сказал мне:
— Звонили от генерала Петрова. Он требует, чтобы вы сейчас явились к нему…
Зачем я мог понадобиться начальнику штаба фронта?..
Меня провели к нему прямо в личную резиденцию. Сводка уже прошла, боевое донесение было готово… Сняв китель, генерал пил чай. Он наполнил из термоса стакан. Чай был хорош, в особенности с устатку да еще глубокой ночью… Я вопросительно смотрел на него, желая понять, зачем все-таки меня позвали. Он неторопливо снял большое круглое пенсне, протер стекла и наконец строго сказал:
— Мне доложили, что вы передали девушкам-переводчицам ленты телеграфных переговоров, которые вы взяли в подземелье Цоссена.
— Так точно. Я думал…
— Не знаю уж, что вы там думали, но, очень мягко говоря, вы совершили грубейшую ошибку.
— Но я не знал…
— А знаете ли вы, что было на этих лентах? Не знаете? Так вот, полюбуйтесь. — И лишь теперь, водрузив пенсне на место, он улыбнулся.
У меня в руках оказались листки переводов последних переговоров узла связи гитлеровского верховного командования сухопутными вооруженными силами с военачальниками, находившимися на юге Германии и в странах, еще оккупированных фашистскими войсками. На одном конце провода были встревоженные ходом событий гитлеровские военные сатрапы, а на другом — четыре пьяных солдата-телеграфиста, заживо похороненных в бункере узла связи и мысленно уже простившихся с жизнью.
Вот отрывки из этих разговоров, в которых по причинам, легко понятным, я заменяю наиболее выразительные слова многоточиями.
Эдельвейс
. Вручите немедленно генералу Кребсу. Отсутствием информации вынужден ориентироваться обстановке радиопередачам англичан. Сообщите обстановку. Сообщите дальнейшие действия. Подписано А-15.Ответ
. Вызвать кого-либо невозможно. Погребены в могиле. Передачу прекращаю.Эдельвейс.
Что за глупые шутки? Кто у провода? Немедленно позвать старшего офицера А-15.Ответ
. Офицер насалил пятки. Все насалили пятки. Замолчи, надоел.Эдельвейс.
Какая пьяная скотина у провода? Немедленно позвать дежурного офицера.Ответ
. Поцелуй в… свою бабушку, идиот.Эдельвейс
. У аппарата У-16. Весьма срочно.Ответ
. Не торопитесь в петлю.Эдельвейс
. Не понял, повторите.Ответ
. Вонючий идиот. Все драпанули. По нам ходят Иваны. К тебе еще не пришли?Эдельвейс
. Снова настаиваю связи с Кребсом. Сообщите обстановку в Берлине.Ответ
. В Берлине идет мелкий дождик. Отстань.Эдельвейс
. Кто со мной говорит? Назовите фамилию, звание.Ответ
. Подавись… Надоел. Все удрали. Танки Иванов над головой. Грязная свинья.И так лента за лентой, густо уснащенные сочнейшими ругательствами. Да, признаю, сплоховал, не мог этого предвидеть. Легко представляю себе, каково-то было лейтенантам в юбках переводить эти ленты последних переговоров с Цоссеном.
— …Ну, батенька, понимаете теперь, чем вы угостили милых переводчиц? — смеялся генерал. — Они вам этого никогда не простят. Лучше им и на глаза не показывайтесь. — А потом посерьезнел. — Вряд ли вам этот трофей понадобится, но вообще-то эти ленты — действительно интересный материал. Все-таки кусочек истории».
