Полководец. Война генерала Петрова

«В Крыму начались непрерывные дожди, которые в кратчайший срок вывели из строя все дороги без твердого покрытия… С началом дождей армия практически теряла возможность обеспечивать свое снабжение автогужевым транспортом, во всяком случае на участке от материка до Симферополя. К 17 ноября уже вышло из строя по техническим причинам 50 % нашего транспорта. На материке же, на севере, уже свирепствовал лютый мороз, который вывел из строя 4 паровоза из 5, имевшихся тогда в нашем распоряжении южнее Днепра. Таким образом, снабжение армии ограничивалось теперь 1–2 эшелонами ежедневно».

Гитлеровские генералы не раз прибегали для оправдания своих неудачных действий к ссылкам то на зиму и морозы, то, как видим здесь, на дожди и плохие дороги. Они забывали, что советские войска отбивали их наступление при тех же морозах и дождях и пользуясь теми же самыми дорогами.

Но вот еще что пишет Манштейн о боях, проходивших именно в эти дни:

«В горах Яйлы действовал штаб румынского горного корпуса с подчиненной ему 4-й горной бригадой, так как здесь с самого начала развернулось сильное, хорошо подготовленное партизанское движение. Партизанские отряды получили большое пополнение за счет рассеянных в горах частей Приморской армии и постоянно угрожали нашим коммуникациям как на дороге на Феодосию, так и на севастопольском фронте южнее горной гряды».

Так что не дожди, не морозы и не выведенный из строя транспорт не позволяли гитлеровцам нормально снабжать войска, идущие к передовой. Очень существенный вклад в общую борьбу вносили партизаны.

Наступившее затишье позволило Петрову оглядеться, обдумать и взвесить общий ход войны и положение своей армии.

В Крыму стояла дождливая осень с неожиданными прорывами яркого крымского солнышка днем и холодными ветрами ночью. Белокаменный Севастополь даже в непогоду выглядел нарядно. Листва шуршала на деревьях и под ногами. 27 ноября выпал первый снег. Петров побывал в городе, постоял на Графской пристани.

Мы, естественно, не знаем, о чем думал генерал, стоя на Графской пристани, но, наверное, не будет ошибкой предположить, что он, читавший недавно в Ташкенте заочникам академии лекции по истории военного искусства, вспоминал о славных предках, об адмиралах Нахимове и Корнилове, поднимавшихся здесь когда-то от моря, сравнивал оборону тех дней с нынешней. Какие удивительные переклички возможны в истории! Сто лет назад русская армия отходила от реки Альмы через горы, через Бахчисарай к Севастополю. По тем же дорогам шла сюда и Приморская армия. Приморцы тащили на веревках и лямках орудия и повозки, ящики с боеприпасами и продовольствие. А тогда дороги, наверное, были еще хуже. В 1854 году осада началась осенью — сначала 7, позднее 36 тысяч русских отбивались от 67 тысяч англичан и французов. И тогда не было подготовленной обороны с суши, войска все строили своими руками. Тогда, как и сейчас, были созданы три полосы обороны и передовая позиция. Сочетание огня, траншей и блиндажей было началом позиционной обороны, здесь ее применили впервые. Вот и Петров, наверное, думал об опыте первых севастопольцев и о том, как использовать его в новых условиях. Узнав о дне первого штурма, Корнилов, чтобы ослабить натиск врага, применил огневой контрудар всей своей наземной и корабельной артиллерией. Он нанес врагу такие потери, что тот не смог перейти в атаку в назначенный час. А почему бы и теперь не воспользоваться этим примером? Адмирал Корнилов погиб в день того штурма. А Нахимов отбил еще множество атак. 349 дней и ночей стояли насмерть севастопольцы. А сколько продержимся мы? Не то оружие, не те возможности у врага, одна авиация чего стоит! Но и мы не одни здесь, вся страна сражается, фронт — от моря и до моря. Дела наши вроде бы поправляются. Под Смоленском и Ельней нанесены сильные удары. Ленинград держится. На юге наши отогнали врага за реку Миус и освободили Ростов.

Это наступление советских войск в непосредственной близости от сражающегося Севастополя конечно же воодушевляло защитников города-героя.