Полководцы Древней Руси

Князь Святослав торопил воинов. Вятичей необходимо застать врасплох, чтобы они не успели спрятаться в лесу. А в том, что проторенная дорога вела к населенным местам, сомнений не было.

Вековые сосны вплотную придвинулись к дороге. Всадники ехали как по дну глубокого оврага. Стало сумрачно, сыро, тревожно. Кое-кто из молодых дружинников уже начал с опаской поглядывать по сторонам: недоброе место, тесное…

Но Святослав был спокоен. Древлянские леса не чета вятичским, здесь хоть сухо, а там болота да трясины. А древлянские леса он уже проходил с дружиной насквозь, и не благодатным летом, а в осеннюю мокреть…

Дорога резко повернула, огибая возвышенность, и вдруг исчезла под завалом из сосновых стволов. Ветви деревьев угрожающе растопырились: колючие, непреодолимые на первый взгляд…

И в этом не было ничего неожиданного для Святослава. Лесные жители всегда отгораживаются завалами. Поэтому дружинники везли с собой железные крючья, веревки, подсечные топоры. Они без команды спешились, кинулись на завал, как на штурм вражеской крепости.

Крики, скрежет железа, треск ломающихся ветвей, глухие удары падавших на землю сосновых стволов…

Очень скоро через разбросанный завал перебрались первые всадники.

Потом встретился еще один завал, но уже не такой крепкий. Видно, складывали его вятичи наспех, подрубая лишь деревья, которые стояли возле самой дороги. Деревья лежали в завале не острыми вершинами вперед, а беспорядочно, как попало. Через такой завал продраться было нетрудно, и он почти не задержал дружину.

Впереди посветлело. Дружинники заторопили коней, оживились: конец леса близко! Но возле опушки их подстерегал еще один завал. К нему подъехали без опаски. Если вятичи отдали без боя завалы в глубине леса, то зачем им устраивать засаду здесь, возле редких деревьев?

Звон тетивы, похожий на мгновенно оборвавшееся жужжанье шмеля, был неожиданным и, как все неожиданное, пугающим. Длинная черная стрела, неизвестно откуда прилетевшая, вонзилась в горло десятника; кровь брызнула на витую серебряную гривну. Десятник без стона выпал из седла.

А вокруг снова была тишина, и не слышно было ни торжествующих криков врагов, ни топота убегавших ног, ни шороха в придорожных кустах — один безмолвный лес, и нельзя было понять, кем пущена стрела, поразившая десятника.

Дружинники осыпали завал стрелами, кинулись, выставив копья, в стороны от дороги. Остроконечные шлемы замелькали между деревьями, удаляясь.

К распростертому на земле десятнику подъехал князь Святослав, молча снял шлем. Ему подали стрелу — тяжелую, с черным древком и черным оперением, по зазубренному наконечнику красными бусинками скатывались капли крови.

Князь протянул стрелу Свенельду:

— Глянь-ка, воевода! Видишь зарубки на древке? Точно бы круг вырезан, а рядом косой крестик. Меченая стрела! Сбереги стрелу — по ней будем искать с вятичей дикую виру…[16]

За последним завалом открылась широкая и светлая поляна, круглая, как чаша, окаймленная со всех сторон синеватой гребенкой леса. Среди сочной луговой зелени чернели полоски пашни. Причудливо петляла речка, заросшая кустами ивняка.

За кустами дружинники не сразу заметили вятичскую деревню. И без того невысокие избы были врыты в землю до половины срубов, плоские кровли амбаров и скотных дворов едва поднимались над зарослями репейника, и казалось, будто деревенька пугливо прижимается к земле. Только изба, стоявшая на отшибе, была повыше, и ее окружал частокол из заостренных воинов. В таких избах у вятичей жили молодые воины, отлученные от семей до наступления совершеннолетия.

Сотня дружинников на гнедых конях с гиканьем и свистом понеслась к деревне. Но деревня встретила чужих всадников распахнутыми дверями покинутых изб и нежилой тишиной.

Неужели опять неудача?

Бешено нахлестывая коня, к Святославу подлетел сотник Свень, выкрикнул торжествующе:

— Княже, там идолы! Капище!

На пологом холме за деревней, возле рощи прямых, удивительно красивых берез, высился могучий дубовый столб, потемневший от времени и непогоды; венчался он подобием человеческой головы, грубо вытесанной топором. Земля перед большим идолом была обильно полита кровью жертвенных животных, почернела и запеклась, как кострище. Рядом стояли идолы поменьше, тоже темные, щелястые, зловещие. А вокруг торчали из земли вышкуренные березовые жерди, похожие на огромные голые кости, и на них белели черепа животных: быков, баранов, коз. Только медвежьих и кабаньих черепов не было на ограде капища. Лесных зверей вятичи почитали наравне с идолами, а вылепленными из глины медвежьими лапами даже украшали свои жилища.