Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

А в следующие пять суток дерзкими прорывами малых кораблей в гирла Дуная и стремительными десантами черноморцы овладели важнейшими портами в дельте реки еще до подхода наших сухопутных войск. У Жебриян морские пехотинцы взяли в плен пять тысяч фашистов, в Вилкове - две тысячи, в Сулине - ядро речной флотилии. 25 августа 1944 года Октябрьский получил телеграмму из Килии от Горшкова: "Частей армии нет. Прошу уточнить обстановку на фронте". Конечно, положение крошечных отрядов морских пехотинцев могло стать катастрофическим, учитывая их оторванность от основных наших войск. Но действия этих дерзких отрядов, переправлявшихся на быстроходных катерах, весьма способствовали продвижению сухопутных войск, которые вскоре освободили от фашистов весь район в нижнем течении Дуная.

Спустя пять дней член Военного совета Черноморского флота контр-адмирал Азаров сообщил Октябрьскому из Констанцы:

- Только что принял доклад командующего румынским флотом о принятии условий капитуляции.

В эти месяцы к донесениям о больших и малых победах Филипп Сергеевич Октябрьский уже привык, и тем не менее последняя весть отозвалась в его сердце по-особому. Он вспомнил свой поход в осажденную Одессу и свой разговор с Ильей Ильичом Азаровым в критические дни защиты города, вспомнил другие драматические дни, пережитые всего два года назад вместе с этим замечательным политработником, с другими своими соратниками по флоту Николаем Михайловичем Кулаковым, Иваном Дмитриевичем Елисеевым, Сергеем Георгиевичем Горшковым. И вот капитуляция основной на театре вражеской военно-морской базы.

А еще неделю спустя Октябрьский принял доклад, что высаженные с летающих лодок в болгарский порт Варну черноморцы были встречены хлебом и солью. Это случилось на том же берегу, где три года назад по его приказу командир Щ-211 капитан-лейтенант А. Девятко высаживал во тьму и неизвестность болгарских революционеров-патриотов, убежденных интернационалистов.

Боевые действия на Черном море подошли к концу, но черноморцы еще не один месяц сражались с врагом. Одни из них прошли с боями по огненным плесам Дуная до Братиславы и Вены, другие летали на бомбежки фашистских баз и кораблей в небе южной Балтики, третья водили подводные лодки в атаки по вражеским конвоям в глубинах полярных морей. Флот передал много лучших, испытанных в сражениях людей на другие театры военных действий.

По и здесь, в пределах Черноморья, шла огромная и, по сути, та же боевая работа: активно шло траление мин. Выполняя указания Ставки, адмирал Октябрьский особенно пристально следил за тралением фарватеров и бухт Севастополя. Он уже знал, что эскадре наконец-то разрешили возвратиться в главную базу, и отдал все необходимые распоряжения на корабли.

"Наконец пришел долгожданный день и час. Линкор "Севастополь", крейсеры, эсминцы, прибранные, чистые, заново подкрашенные, заняли свои места в строю и под флагом командующего флотом взяли курс в Севастополь, - вспоминал впоследствии нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов. - Строй кораблей растянулся на несколько миль. Учащенно бились сердца не только моряков-черноморцев, но и всех жителей города-героя при виде входившей в Северную бухту эскадры. Это было 5 ноября 1944 года около 14 часов. Над кораблями шли истребители - на этот раз, конечно, свои. Они несли почетную вахту эскорта. Очевидно, у стоявших на палубах матросов и офицеров всплыли воспоминания, как трудно было прорываться в эту гавань в 1941-1942 годах. Двадцать одним залпом из ста орудий возвестила эскадра о своем возвращении в главную военно-морскую базу Черноморского флота. Незабываемые часы!"

Да, это были незабываемые часы для всего флота и, естественно, для его командующего. И хотя Севастополь еще лежал в руинах, еще не один месяц то тут, то там взрывались мины, город начинал новую жизнь, а вместе с ним новый этап жизни начинался и для Черноморского флота. Возрожденный Севастополь, увенчанный Золотой Звездой города-героя, орденами Ленина и Красного Знамени, стал лучшим памятником тем, кто беззаветно сражался с врагом и в дни обороны, и в дни освобождения.