Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

В напряженной работе пролетел июнь. Потихоньку в работе огромного фронтового механизма что-то прилаживалось и переделывалось, что-то уточнялось применительно к требованиям нового руководства. Командующий фронтом поддержал предложение начальника штаба о необходимости совершенствования стиля работы штаба фронта, дав понять всем, что он сам заинтересован в том, чтобы штаб возможно скорее занял в системе управления войсками подобающее место и чтобы командующие родами войск и начальники служб решали возникающие вопросы через штаб, а не минуя его. Военный совет поддержал командующего, и необходимые коррективы в работу управления и штаба были быстро и без каких-либо осложнений внесены. Согласился Толбухин и с соображениями о необходимости передислокации органов фронтового управления. Когда обсуждали предложения начальника штаба по этому поводу, их горячо поддержал член Военного совета фронта В. М. Лайок:

- Сергей Семенович правильно настаивает на быстрейшей передислокации командного пункта. Слишком уж мы отяжелели. Давно пора рассредоточиться. Пока фронт находится в состоянии оперативной паузы, можно все это осуществить безболезненно.

Командующий фронтом хитро улыбнулся:

- А как будем рассредоточиваться? Второй эшелон отсюда выведем или сами от него оторвемся? Вы, Сергей Семенович, за какой из этих двух вариантов?

- За последний!

- Ну что ж, действуйте...

Возник вопрос, а кого именно брать в "отрыв", как выразился Федор Иванович. Найдутся ведь "обиженные", которые начнут доказывать, что именно их присутствие поближе к командующему крайне необходимо...

- Только тех, без кого обойтись нельзя! - последовал твердый ответ.

И Толбухин тут же, рассмотрев предложения о составе первого эшелона фронта и отобрав в него строго ограниченное число людей и машин, утвердил письменный расчет должностных лиц для переезда и подписал приказ о передислокации. Когда она началась, "обиженные" действительно появились. Но вскоре все успокоились, увидев, что Толбухин, обычно добродушный и покладистый, в обсуждения с жалобщиками вступать не желает и непреклонен там, где речь идет о вопросах, которые уже решены, а решение отвечает интересам дела.

Новый командный пункт был размещен более выгодно с точки зрения маскировки и отлично оборудован проводной и радиосвязью. Связисты обеспечили возможность ведения переговоров не только с командованием армий, дивизий и полков, но при необходимости и батальонов.

Так были решены два из трех вопросов, обозначившихся еще в первый день приезда Толбухина на Третий Украинский. Решалось и множество других: шло доукомплектование войск личным составом и вооружением, перегруппировка сил, связанная со сменой некоторых соединений и частей, долгое время находившихся в первом эшелоне, чтобы дать им возможность отдохнуть, непрерывно велась разведка и уточнялись данные о противнике, инженерные работы, накопление необходимых запасов продовольствия, фуража, боеприпасов, горючего...

Что же касается того самого важного вопроса, о котором Федор Иванович в первый день своего прибытия на Третий Украинский фронт считал преждевременным обмолвиться хотя бы словом, - решение его исподволь созревало в мыслях командующего, и никто из окружающих до поры до времени не должен был ничего знать об этом.

15 июля заместитель начальника Генерального штаба А. И. Антонов передал предварительное распоряжение Ставки о переходе Третьего Украинского фронта в наступление. С этого момента выработка решения на наступление перешла в решающую фазу. Толбухин впервые вслух заговорил по этому вопросу, однако и теперь еще ничего не предрешая, а лишь высказывая свои соображения относительно возможных направлений наступления войск фронта.

Бирюзов в своих воспоминаниях подробно рассказал о выступлении Толбухина на заседании Военного совета Третьего Украинского фронта 16 июля 1944 года.