Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

Шапошников немедленно включился в работу. Он начал ее с участия 30 июля в обсуждении в Ставке вопроса о мероприятиях по усилению обороны Ленинграда. В тот момент Ставка располагала данными, что на Северо-Западном направлении враг, где его наступление, хотя и с большим трудом, было временно приостановлено, спешно готовит с целью овладения Ленинградом три ударные группировки: одну — для наступления на Копорское плато, вторую — в районе Луги для удара вдоль шоссе Луга — Ленинград, третью — северо-западнее Шимска для наступления на новгородско-чудовском направлении. В Ставку были вызваны главком Северо-Западного направления Ворошилов и член Военного совета Жданов.

По возвращении из Ставки в Генштаб (это было около 4 часов утра 31 июля) Борис Михайлович объявил мне, что в Ставке среди других вопросов стоял вопрос об усилении аппарата командования Северо-Западного направления и что Ворошилов по окончании заседания предложил назначить меня на должность начальника штаба. Шапошников поинтересовался моим мнением. Я совершенно искренне считал, что если Климента Ефремовича не удовлетворял в этой должности такой способный, всесторонне подготовленный оперативный работник, как М. В. Захаров, то уж я, безусловно, вряд ли ему подойду. Шапошников предупредил меня, что вечером Ставка вновь будет заниматься Северо-Западным направлением и что, видимо, вопрос о моем назначении будет решен. Он рекомендовал использовать оставшееся время для более детального изучения оперативной обстановки на этом направлении.

Шапошников отпустил меня. Весь день я просидел, погрузившись в карты и бумаги. А глубокой ночью, вернувшись из Кремля, начальник Генштаба вызвал меня к себе и протянул лист бумаги:

— Вот, читайте.

Это было постановление о назначении Василевского начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба, причем инициатором постановления, как заявил Борис Михайлович, был Сталин, и он сам написал это постановление. Естественно, что вопрос о моем назначении начальником Северо-Западного фронта уже не поднимался.

1 августа я приступил к исполнению своих новых обязанностей. Вполне понятно, что в ту тяжелую и крайне напряженную пору мне вряд ли удалось бы успешно справиться с ними, не опираясь повседневно и ежечасно на помощь и поддержку Бориса Михайловича. У нас с ним сложились самые лучшие отношения, какие только можно пожелать. И это необычайно помогало делу.

В сложнейшей обстановке первых месяцев Великой Отечественной войны Шапошников внес неоценимый вклад в завоевание нашей грядущей победы над врагом. Именно в эти дни с особой силой проявились его полководческий талант и выдающиеся организаторские способности. При его прямом участии разрабатывались операции большого масштаба в начальный период войны. Его непосредственное руководство обеспечивало быструю перестройку работы всех крупных штабов.

Улучшению стратегического руководства войсками Борис Михайлович уделил первостепенное внимание. По его заданию и при его самом живом участии было срочно разработано и уже 10 августа 1941 года введено в действие положение, которым регламентировалась работа фронтовых управлений и управлений Генерального штаба. Шапошников подписал специальную директиву, устанавливавшую порядок передачи боевых донесений и оперативных сводок с фронтов в Центр. В соответствии с ней штабы фронтов обязаны были заканчивать свои донесения и сводки в Генштаб не позднее 2 часов ночи ежесуточно, а спешные, особо важные передавать лично дежурному заместителю начальника Генштаба. Эти и другие предпринятые Шапошниковым меры послужили важным средством для того, чтобы установить планомерность и порядок в штабной службе, что было необычайно важно в той обстановке. Сам Борис Михайлович был олицетворением этого порядка. Его неизменное спокойствие, твердость и воля, умение подойти к решению всякого вопроса основательно, без спешки и нервозности передавались всем окружающим и давали такой эффект, который был бы невозможен при иных условиях. Наше Оперативное управление, занимавшее центральное место в Генштабе, как и другие управления, непосредственно связанные с организацией боевой деятельности войск, быстро входило в тот ритм, который диктовала война.