Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

Подводя итоги, Сталин предложил преобразовать Московский корпусной район ПВО в Московский фронт противовоздушной обороны, а также создать Ленинградскую и Бакинскую армии ПВО. Это было как раз то, о чем так много думал Громадин, размышляя о путях усиления эффективности ПВО страны.

Решение ГКО было реализовано в кратчайший срок. Оперативные объединения войск ПВО в дальнейшем сыграли важную роль в обороне крупнейших промышленно-экономических и административно-политических центров страны. Положительно сказалось оно и на деятельности Громадина и его штаба. Обладая более широкими правами, командование оперативных объединений могло теперь самостоятельно решать вопросы, которыми ранее был перегружен штаб войск ПВО территории страны. Это, конечно, не означало, что у Громадина и его штаба стало меньше работы. Ее даже прибавилось. Но сами дела стали во многом иными - можно было более обстоятельно заниматься перспективными вопросами боевого применения войск ПВО, конкретнее и опять же с перспективой направлять действия каждого оперативного объединения. Появилась возможность чаще и на более длительные сроки выезжать на места. И задачи командируемым в войска работникам Громадин ставил теперь иные: "не только дыры латать, решать кардинальные вопросы".

Свое большое наступление 1942 года на южном крыле советско-германского фронта гитлеровское командование решило начать ударом на воронежском направлении. Армейская группа "Вейхс", преодолев оборону советских войск, быстро продвигалась вперед. Создалась угроза прорыва вражеских войск к Дону и захвата ими Воронежа. Наступление наземных войск противника поддерживал 4-й воздушный флот.

Противовоздушную оборону Воронежа осуществляли Воронежско-Борисоглебский дивизионный район ПВО, 3-я дивизия ПВО и 101-я истребительная авиационная дивизия ПВО. Этим незначительным, если учесть масштабы развернувшихся боев, силам пришлось действовать в крайне тяжелых условиях. Воздушные налеты противника на войска и город с каждым разом становились ожесточеннее, в них участвовало все больше самолетов. К тому же зенитной артиллерии нужно было бороться не только с воздушным, но и наземным противником - с фашистскими танками. В течение двух наиболее напряженных суток 5 и 6 июля 1942 года войска ПВО совместно с малочисленными частями гарнизона отразили 16 танковых атак противника и 25 воздушных налетов, в которых участвовало в общей сложности до 2 тысяч вражеских самолетов.

Несмотря на тяжелые потери, враг остервенело рвался вперед, стремясь реализовать свое численное и техническое превосходство на этом участке фронта. 6 июля его передовые подразделения начали просачиваться на окраины Воронежа, обходя с флангов и с тыла зенитные батареи. В связи с этим командование Воронежско-Борисоглебского дивизионного района ПВО отдало приказ частям 3-й дивизии ПВО оставить город и отступить на восток.

Внимательно следивший за обстановкой на воронежском направлении, Громадин решил разобраться во всем на месте.

- Осторожнее будьте, Михаил Степанович, - напутствовал Громадина Нагорный. - Воронеж - это почти передовая.

- Не одним же солдатам быть там. И генералам следует бывать на передовой, - ответил Громадин. - Распорядитесь, чтобы подбросили в Воронеж боеприпасов для зенитчиков. Дела там жаркие, боеприпасы расходуются быстро.

Уже в самолете, вспомнив разговор с Нагорным, Громадин устыдился. "Вроде бравады вышло, - досадовал он. - Вот, мол, какой я смелый, на передовую рвусь! Нехорошо". Он глубоко уважал Нагорного, знал, что и тот пойдет на любую опасность, если надо. Но надо и другое: без нужды в пекло не лезть. Он командующий войсками, и его долг руководить этими войсками, заботясь при этом (что также часть его служебного долга) и о своей личной безопасности. Громадин понимал это, но не всегда соблюдал: бывало, летал (как-то раз даже в учебном самолете) в прифронтовой зоне без сопровождения истребителей, ездил по фронтовым дорогам без охраны. Каждый раз он оправдывал себя: "Это исключительный случай. Долечу и без сопровождения истребителей. Обойдется". Действительно, обходилось. Но могло и не обойтись. Громадин понимал, что Нагорный, провожая его, намекнул именно на это. Вспомнились и общие (но тоже с намеком) рассуждения Нагорного: "Личное мужество военачальника не в том, чтобы с автоматом ринуться в атаку. Это может сделать даже лучше рядовой боец. Личное мужество военачальника в способности смело, не страшась ответственности, принимать принципиальные решения и добиваться их осуществления".

Поездка в Воронеж была необходима. А опасности? "Осторожней будьте", повторил про себя Громадин слова Нагорного и усмехнулся: "А как? Как на войне быть осторожным?" Но он знал, что в главном Нагорный прав: военачальник не имеет права рисковать своей жизнью. "Э! - отбросил от себя досадные мысли Громадин. - Должен, не подумает же Нагорный в самом деле, что я рисовался".