Полководцы и военачальники Великой Отечественной-3

Толбухин и Бирюзов были очень расстроены тем, что не удалось ворваться в Севастополь на плечах отступавшего противника. 15 апреля Бирюзов, усталый и хмурый, в защитном, потемневшем от известковой пыли комбинезоне, вновь прибыл на КП 2-й гвардейской армии, размещавшейся в Саки. Сухо поздоровавшись, он с ходу обратился к командарму Г. Ф. Захарову: «Георгий Федорович, что же это вы застопорились у Бельбека? Вторые сутки ведете бои, а плацдарм не расширен. Я понимаю, ваши дивизии только еще на подходе, но надо торопиться. Противник уже пришел в себя, и чем дальше, тем будет труднее». Захаров вскипел: «Мы застопорились? А кто же прошел с боями двести километров за шесть дней?»

Бирюзов жестом остановил Захарова. 2-я гвардейская армия действительно продвигалась быстро. Но теперь ее продвижение застопорилось. Об этом следовало сейчас вести речь. Начальник штаба армии полковник П. И. Левин доложил обстановку, подчеркнул, что сопротивление противника по мере продвижения к Севастополю усиливается с каждым часом. «Вот-вот, — подхватил Бирюзов, — поэтому я и приехал. Надо торопиться. Скоро ли ваша артиллерия сможет нанести такой же удар, как на Перекопе?» Командующий артиллерией армии доложил, что к утру 500 орудий и минометов будут в готовности. Это примерно половина всей артиллерии армии. Но такая спешка может отрицательно сказаться на точности стрельбы. «Командующий фронтом, — сказал Бирюзов, — специально прислал меня, чтобы ускорить удар и расширить плацдарм на реке Бельбек. Дело за вами».

Затем Бирюзов стал, прикидывать возможные варианты расширения плацдарма. Взяв топографическую карту, на которой, по данным аэрофотосъемки, были указаны огневые позиции, опорные пункты, противотанковые рвы и минные поля противника, он обратился к Захарову: «Георгий Федорович, как вы расцениваете вот этот район?» — карандаш начальника штаба фронта уперся в высоту 76,9. «Эта высота меня интересует меньше всего, — ответил командарм, — она мне ничего не даст. Ведь снова придется прорываться в долину Бельбека, а затем штурмовать Мекензиевы горы. Лучше уж сразу захвачу гору, а с ними и высоту. Кстати, первая позиция на ее северном склоне уже в моих руках».

Около часа Бирюзов и командование 2-й гвардейской армии обсуждали, как лучше провести операцию, как с наибольшей эффективностью использовать авиацию. Не забыли и высоту 76,9, разработав тактику овладения ею. Бирюзов, одобрив план, уехал в штаб фронта.

Взять укрепленный район с ходу — задача очень трудная. Попытки 51-й и Приморской армий 19 апреля прорвать вражеские оборонительные рубежи успеха не имели. Необходимо было провести серьезную подготовку, чтобы решительным массированным штурмом овладеть городом. Для этого требовалось время. А как раз времени-то Ставка давала в обрез. И. В. Сталин неоднократно требовал от командования фронта поспешить с ликвидацией крымской группировки врага. Политическое и военное значение освобождения Крыма прекрасно понимал и Военный совет фронта. И все же он считал, что для успешного штурма надо произвести перегруппировку войск, подвезти горючее и боеприпасы. После переговоров со Ставкой А. М. Василевский, находившийся в Крыму с 11 апреля, добился от Сталина разрешения начать штурм 5-7 мая.

Штаб фронта работал круглосуточно. Под жесткий контроль были взяты сроки перегруппировки войск, обеспечение их всем необходимым для боя. Дело осложнялось тем, что все склады находились за Сивашем и в районе Керчи. Разведка фронта уточняла оборонительную систему противника и расположение его войск. Под Севастополь стягивалась вся артиллерия фронта, с тем чтобы при штурме создать небывалую для того времени плотность — 300 орудий на один километр фронта. В дивизиях создавались штурмовые группы, с ними проводились специальные занятия. Все это планировалось, распределялось и контролировалось штабом фронта и лично Бирюзовым.