Полководцы и военачальники Великой Отечественной-3

— Плохо, очень плохо, что это у нас не получилось в масштабе всей войны, но формулу я считаю правильной. Воевать надо малой кровью, — убежденно говорил Катуков. — И сейчас от этой формулы не нужно отказываться. Во всяком случае, наша бригада должна воевать именно так.

Вспоминая сейчас этот разговор, Катуков почувствовал себя неловко. «Занесло меня тогда, — досадовал он. — Может быть, уже завтра за все эти слова придется ответ перед своей совестью держать, доказывать на деле свою правоту». Но в правоте своей Катуков был уверен и досадовал потому, что, как ему казалось, говорил тогда несколько выспренне, а этого он терпеть не мог. «Расхвастался, едучи на рать», — мысленно ворчал он на себя.

В купе вошел Бойко.

— Отоспался, Михаил Ефимович? Подъезжаем к Мценску.

— Вижу, — ответил Катуков, кивнув на окно, за которым проплывали пепелища с обугленными трубами, воронки на улицах маленького городка. — Все. Отсюда своим ходом.

Собравшись в штабном автобусе, Катуков, Кульвинский и Никитин начали обсуждать план разведки. В это время в автобус вошел приземистый человек в красноармейской плащ-палатке и каске. Это был генерал-майор Лелюшенко. Тут же провели короткое совещание.

— До вас в город вошел батальон курсантов Тульского оружейно-технического училища. На сегодня ваша бригада и этот батальон — все наши наличные силы, — информировал Лелюшенко. — Другие части и соединения корпуса на подходе. У вас, товарищ Катуков, есть соображения?

— Разведка, разумеется, в первую очередь разведка.

Утром 4 октября Катуков направил в сторону Орла две группы танков с десантами по роте мотопехоты. Одной из них командовал капитан Гусев, другой — старший лейтенант Бурда. Сам Катуков вместе с Никитиным выехал вслед за разведкой для изучения местности. Примеряясь к разным рубежам, они наконец выбрали наиболее удобный для обороны — в пяти километрах от Орла по северному берегу реки Оптуха, неподалеку от села Ивановского.

К вечеру к рубежу подтянулись все части бригады и сразу же приступили к оборудованию позиций. В ночной темноте рыли траншеи глубокого профиля, ложные окопы, ранним утром расставили танковые засады и артиллерию. Соседей справа и слева бригада не имела. Поэтому Катуков организовал тщательную разведку, приказал выдвинуть на фланги танковые засады. Он поспевал всюду и каждый раз убеждался, что все делается быстро, сноровисто и как надо: засады имели по две-три хорошо замаскированные позиции, артиллерия — продуманные пути для маневрирования. Словом, учеба в лагере под Сталинградом давала свои плоды.

Вскоре стали поступать сведения от капитана Гусева. Он поставил танки в засаду вдоль шоссе на выходе из Орла. Ночью послышался лязг гусениц и шум моторов. Вышедшая из-за туч луна осветила шоссе: по нему быстро двигалось десять танков. «Разведка!» — решил Гусев и приказал открыть огонь. Постоянно меняя позиции, экипажи Гусева уничтожили четыре вражеских танка. Остальные поспешно вернулись назад.

Катуков был недоволен действиями разведчиков. Конкретных данных капитан Гусев не добыл, с группой Бурды вообще связи не было. Но кое-что все же прояснилось. Во-первых, подтвердилось, что в Орле сосредоточены крупные силы противника. Во-вторых, противник выслал разведку. Значит, задерживаться в Орле не намерен.

И действительно, всю ночь на 5 октября вражеские разведывательные группы пытались прощупать оборону бригады. Часам к десяти утра, когда кончился дождь и небо прояснилось, загрохотала артиллерия противника, в небе появились ею бомбардировщики. Немало авиабомб и снарядов упало на ложные позиции. И вообще, сказались правильное устройство укрытий и тщательная маскировка: сколько-нибудь существенного ущерба от артиллерийской и авиационной подготовки противника бригада не понесла.

Вскоре перед позициями мотострелкового батальона появились танки противника, за ними густой россыпью двигалась мотопехота. Катуков с Кульвинским были в это время на переднем крае мотострелков. Кулъвинскии насчитал около 40 одних лишь танков и, пожалуй, столько же, еслп не больше, бронемашин и бронетранспортеров.

Пригнувшись, они побежали в КП, но, очевидно, ненецкие артиллеристы заметили их: снаряды стали рваться все ближе. Рядом тянули кабель двое связистов.

— Ложись! — крикнул Катуков и бросился в обочину. Он увидел, как оба связиста упали, скошенные разорвавшимися рядом снарядами.

— Кульвинский!

— Тут я. Жив.

— Быстро кустами на КП!