Полководцы и военачальники Великой Отечественной. (Выпуск 3)

Густо заминированный противником район надо было обязательно пройти засветло, когда легче обнаруживать мины и уклоняться от них. Бои шли уже в черте города, разрывы вражеских снарядов все больше приближались к причалам, а редкий для августа шторм не утихал, не выпускал корабли в море.

Временами налетал мелкий дождь. Кажется, он и сделал волну пониже, помягче. И тогда 28 августа командующий передал приказ: «Флоту в 12.00 начать движение». С якоря снялся первый конвой, за ним второй. В 16 часов рейд покинули главные силы флота. Они вышли впереди всех конвоев. Флагман «Киров» двигался в охранении эскадренных миноносцев. Впереди шел ледокол «Суртыль», за ним эсминец «Гордый», позади подводная лодка С-5.

Предвестником бед пролетел в стороне вражеский самолет-разведчик. И вскоре появились немецкие бомбардировщики. «Юнкерсы» кружили над кораблями и, замыкая круг, пикировали. Корабли отстреливались и маневрировали. Артиллерия «Кирова» заставила замолчать вражескую батарею на мысе Юминданина. Но не снаряды были страшны. Как и предвидел командующий, главной была минная опасность. Тральщики подсекали мины, и они плыли навстречу кораблям.

Грохот взрывов, лай зениток, завывание пикирующих бомбардировщиков, фонтаны воды и огня от тяжелых снарядов береговой немецкой артиллерии – в таком сопровождении шли корабли. С командирского мостика «Кирова» Трибуц увидел чудовищный фонтан из воды, пара, вздыбившегося металла над тем местом, где только что плыл корабль, которым он сравнительно недавно командовал, – взорвался флагманский миноносец «Свердлов», прикрывавший флагман слева.

Налетела на мину подводная лодка, шедшая следом за «Кировым», – ее сразу же поглотило море. Взрыв выбросил на поверхность лишь несколько человек. Их подобрали. На эсминце «Гордом» группа моряков билась с заливавшей его водой. Боролся с пожаром «Казахстан», на борту которого было пять тысяч человек. Но растянувшийся на 15 миль караван продолжал пробиваться на восток.

Доклады наблюдателей и сигнальщиков «Кирова» следовали один за другим:

– Мина справа по курсу! Мина слева по борту! Правый параван (устройство для защиты корабля от якорных мин) не смог перебить трос, на котором крепилась мина, и темный шар потянуло к борту. Корабль застопорил ход. Трибуц спустился с мостика, чтобы поближе увидеть, насколько велика опасность для крейсера. Круглый шар вздымался на волнах, то приближаясь к кораблю, то отдаляясь от него. К борту с шестами бросились краснофлотцы и стали осторожно отводить мину.

– Отрезать параван! – приказал командир корабля капитан 2-го ранга М. Г. Сухоруков.

Краснофлотец, спустившись за борт, обрезал стальной ус. Мина, покачиваясь, проплыла вдоль борта и скрылась. Корабль пошел вперед, и снова мина, на этот раз в левом параване. Командир распорядился отрезать и его.

– Самолеты справа!

– Торпедные катера по носу!

Уклоняться было трудно, корабль шел по минному нолю. Трибуц то и дело посматривал в бинокль. Он видел происходившее или узнавал по докладам. А они были безрадостными. За три часа подорвалось на минах три миноносца. Тяжелее всего транспортам: скорость небольшая, слабые вооружение и маневренность.

Все внимание экипажей находившихся в пределах видимости других кораблей на флагман, на высокого, подвижного, чуть горбившегося адмирала, что вел по грозному, рвущемуся минному полю флот. А он видел происходившее, понимал, что путь дальше в наступающей темноте, когда не станет видно главного врага – плавающих мин, принесет новые потери. Но если встать на якорь, дождаться наступления утра, чтобы обходить мины, снова закружат над караваном фашистские бомбардировщики. А когда корабли стоят, не приближается и цель похода…

Гибли корабли, оказывались в воде люди. Кто ухватился за спасательный круг, кто за обломок мачты, а кто и за плавающую мину. Может быть, это и повлияло на окончательное решение адмирала, хотя согласно Корабельному уставу выполняющие боевые задачи корабли спасением людей не занимаются.

Разные измерения у одного и того же слова – «мужество». Матрос или старшина, стреляющий из пулемета, орудия в пикирующий самолет или отталкивающий шестом мину, любой, кто с честью выполнял свой долг под бомбежкой или артиллерийским обстрелом, проявлял мужество. Тут речь идет об одной, своей жизни. В этом отношении командующий в период перехода находился практически в равных с подчиненными условиях. Но это было лишь одной стороной его дела. Другой, более важной, были тысячи и тысячи жизней людей, судьба кораблей и флота. В таких условиях для принятия решения нужно мужество рядового бойца, помноженное на мужество военачальника. Они проявились в простом и единственно верном решении командующего флотом: остановиться, встать на якорь, привести корабли в порядок, спасать людей.

Двенадцать тысяч человек подняли из воды и перевезли на остров Гогланд корабли только спасательного отряда, которому в первую очередь поручалось оказывать помощь терпящим бедствие.