Полководцы и военачальники Великой Отечественной. (Выпуск 3)

Обстановка под Ленинградом не позволяла усилить гарнизон Ханко. Больше того, в конце октября штаб фронта снова потребовал от флота людей. Трибуц предпринял важный шаг: послал четыре корабля на Ханко. Они повезли снаряды, немного бензина, консервированную кровь и почту. Больше командующий флотом не смог дать ничего, но забрал людей. И тяжелораненых, и пополнение – на Ораниенбаумский плацдарм.

Вскоре пришло указание Ставки об эвакуации гарнизона Ханко. Ее осуществление проводилось в чрезвычайно сложных условиях. Оба побережья Финского залива находились в руках противника; здесь действовали его значительные силы, а на море были выставлены плотные минные заграждения. Выдержка и искусство моряков-балтийцев вновь превозмогли суровое испытание. С 26 октября по 2 декабря с Ханко ушло девять конвоев. Они доставили в Ленинград более 22 тысяч воинов с вооружением, техникой и продовольствием. Врагу так и не удалось ступить на землю «красного Гангута», пока он не был эвакуирован по приказу командования. Из глубокого вражеского тыла, через минные поля, толстый лед, отражая удары «юнкерсов», прошли караваны судов.

Тысячи защитников Ханко пополнили ряды воинов, отстаивающих Ленинград.

Адмирал встречал героев-ханковцев в Кронштадте. Горячими, проникновенными словами приветствовал он героев. Пять с лишним месяцев отважный гарнизон Ханко стойко сражался с превосходящим противником. Сковав до двух вражеских дивизий, он оказал значительную помощь войскам, оборонявшим Ленинград. «Высшим мужеством, стойкостью и упорством гордится каждый советский патриот», – говорилось в приказе войскам Ленинградского фронта в связи с эвакуацией Красного Гангута.

В первый военный год необычайно рано – в конце октября – пришла зима в Ленинград, сковав льдом Финский залив, запорошив снегом улицы, площади и проспекты. Холод и голод ворвались в дома, остановились многие фабрики и заводы. Замерз водопровод, прекратилась подача электроэнергии. Через забитые фанерой окна в ленинградские квартиры все чаще заглядывала смерть.

Были предприняты все меры, чтобы прорвать блокадное кольцо. Вернули Тихвин, в котором противнику пришлось похозяйничать всего несколько дней. Когда враг был остановлен, начались наши контрудары. В бой вступали дивизия за дивизией, порой без танков, при слабой артиллерийской поддержке. В тяжелые, кровопролитные бои шли воины, чтобы сберечь жизни детей, женщин, стариков. К сожалению, соединиться с Большой землей не удалось. Не хватило сил.

Однажды Трибуца вызвал Жданов для доклада об обеспеченности флота продовольствием и горючим.

– Кулаки вы, дорогие товарищи! – пошутил он, просматривая документы. – Смотрите, сколько у вас хлеба, мазута, консервов, шоколада… Побольше бы нам таких запасливых, веселее бы жить стало.

До того, как встал лед на заливе, с кронштадтских складов в Ленинград перевезли немало продуктов, нефти, угля. Это была небольшая, но все же ощутимая помощь измученному голодом и холодом городу.

Как-то Трибуц посетил Невскую Дубровку, плацдарм, где вместе сражались краснофлотцы, красноармейцы и юнги-мальчишки, одетые в морские шинели. Здесь на каждом метре взрывались снаряд или мина, а плотность вражеского огня составляла 25 пуль на квадратный метр.

Показывая на искореженную, перепаханную взрывами землю, на обломки разбитых при попытках переправиться шлюпок и баркасов, старшина-сверхсрочник говорил адмиралу о готовности сражаться до последнего дыхания, выполнить любой приказ. В конце беседы у него вырвалось: «Скорее бы на свои коробочки!» Вернуться на свои «коробочки» (так моряки часто называли корабли) мечтали все моряки, но как самоотверженно они бились на суше! И какая за этим стоит работа партии с людьми в предвоенные годы! Как много сделано, чтобы вырастить вот такое поколение, как этот младший командир!

В конце 1941 года штаб и политуправление флота перебазировались из Кронштадта в Ленинград – поближе к стоящим в Неве кораблям. В здании электротехнического института имени В. И. Ульянова-Ленина на улице профессора Попова разместились отделы и службы, а флагманский командный пункт флота находился рядом, в небольшой церквушке.

Из окон штаба был хорошо виден знаменитый Ленинградский ботанический сад. Не раз Трибуц, останавливаясь у окон, смотрел на погибшие пальмы, замерзшие после того, как осколки фашистской бомбы разбили стеклянные оранжереи. Глядя на мертвые, покрытые инеем деревья, командующий думал о вмерзших в лед на Неве кораблях, о большом некомплекте людей на флоте. Многие специалисты ушли на сухопутный фронт. Без них «коробочки» не могут плавать. Когда на суше велись решающие бои, шла речь о судьбе Ленинграда, было закономерно, что из моряков создавались части или брали пополнение в армейские подразделения, порой не считаясь с нуждами флота. Теперь иная обстановка. Ленинград выстоял. Живет и готов к борьбе флот. Трибуц решил переговорить со Ждановым, поскольку от него – члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б), члена Военного совета фронта, которому был подчинен флот, – зависело многое.