Полководцы кавказских войн

Почему ровно в двенадцать? Астролог Аббас-мирзы посчитал его благоприятнейшим. С этим согласился и Иван Федорович. Мирный договор от имени своих государств подписали шах-задэ

и генерал-адъютант Паскевич. Трактат состоял из шестнадцати статей.

Статья 3-я гласила, что шах Персии «уступает Российской империи в совершенную собственность ханство Эриванское по сю и по ту сторону Аракса и ханство Нахичеванское».

Статья 6-я устанавливала права России на получение от шахского правительства 20 миллионов рублей серебром военной контрибуции (10 куруров или 5 миллионов туманов). Большая часть этих огромных денег уже находилась в дороге из иранской столицы.

Статья 8-я подтверждала свободу торгового мореплавания русских на Каспии и исключительное право России иметь здесь военный флот.

Мирный договор обязывал стороны в течение четырех месяцев освободить всех военнопленных. Даровалось «совершенное и полное прощение» всем жителям и чиновникам Южного Азербайджана за их поступки в поддержку русских войск.

Со своей стороны Россия обязывалась признавать принца Аб-бас-мирзу наследником персидского престола и в случае вступления его на трон законным государем Персии.

До 4 марта происходил прием денег в счет контрибуции. Выплата оказалась очень тяжелой для побежденной страны. Женам и придворным шаха пришлось сдать бриллиантовые пуговицы, в переплавку пошли золотые дворцовые канделябры и даже заложили золотой шахский трон. Такой ценой удалось набрать восемь куруров, но возможности Персии оказались на исходе. В шахской казне не нашлось двух последних куруров. Ожидать их доставки Паскевич оставил сильный отряд все того же генерал-майора Панкратьева.

8 марта Тавриз был сдан его прежнему владыке Аббас-мир-зе. В тот же день кавказский главнокомандующий выехал из города. А уже 13 марта первая колонна его войск переправилась через Араке — новую государственную границу Российской державы.

Ивана Федоровича за победу в войне буквально осыпали наградами. Помимо «Высочайшей благодарности», 15 марта ему пожаловали «графское достоинство Российской империи со славным проименованием Эриванского». И сверх всего — миллион рублей серебром (получил он его в основном ассигнациями) из сумм, поступивших в счет контрибуции.

Персидский шах наградил графа Эриванского орденом Льва и Солнца, украшенного бриллиантами, на такой же цепи, стоимостью в 60 тысяч рублей. Высший знак отличия Персии разрешалось носить и потомкам награжденного — старшим в роду по мужской линии. Всероссийский Император подтвердил такое наследственное право.

Для всех участников войны, как нижних чинов, так и офицеров, генералов, 15 марта 1828 года была учреждена специальная серебряная наградная медаль, впервые отчеканенная диаметром 26 миллиметров. На ее обратной стороне шла трехстрочная надпись: «За = персидскую = войну» с узорной подчеркивающей линией под ней. На лицевой стороне, по обе стороны поля медали, изображены полувенком две лавровые ветви, перевязанные внизу лентой, между которыми указаны в две строки даты войны — «1826, 1827 и 1828». Над ними, в самом верху медали, — лучезарное «всевидящее око».

Эта медаль предназначалась только участникам военных действий и носилась в петлице на двойной комбинированной Георгиевско-Владимирской ленте. Несколько измененной в рисунке медалью награждались кавалеристы. Предшественницами медали за русско-персидскую войну (вторую) были медали «В память 1812 года» и «За взятие Парижа 1814 года».

В Высочайшем приказе Императора Николая I по Отдельному Кавказскому корпусу говорилось:

«...Да послужит знак сей памятником мужества и примерного кроткого поведения вашего. Да будет он новым залогом верной службы Российского войска и Моей к вам признательности».

...Война еще не закончилась и еще не был подписан Турк-мянчайский мирный трактат, а наместник Кавказа уже заботился о безопасности ожидаемой государственной границы по реке Араке.

Генерал А.И. Красовский по поручению Паскевича деятельно Принялся за охрану неспокойных границ с побежденной Персией. На мирное время он предложил создать армянский легион из 1500 человек пехоты и 500 человек конницы. 29 февраля 1828 года Государь дал указание приступить к формированию Эриванского армянского батальона и 1-го армянского конного Полка. Все мероприятия и предложения Красовского с легкой подачи главнокомандующего были приняты Николаем I с «удовольствием».

Тем не менее осенью 1828 года в Отдельном Кавказском корпусе сложились напряженные отношения в высшем командовании. Некоторые генералы все еще с настороженностью относились к наместнику, видя в нем больше придворного сановника, чем боевого соратника, хоть в чем-то равного Ермолову.