Полководцы кавказских войн

Тогда Адиль-хан, которому уже не было возврата в родовые владения, соединил своих воинов с отрядами сына Сурхай-хана и других местных владельцев. Под знаменами низвергнутого правителя Каракайдага оказалось войско до 15 тысяч конных и пеших горцев. В середине декабря 1819 года под Левашами произошло сражение, в котором генерал Ермолов, шедший на соединение с Мадатовым, снова разгромил Адиль-хана.

Это решило судьбу Приморского и Северного Дагестана.

ПОРАЖЕНИЕ СУРХАЙ-ХАНА.

ВРЕМЕННОЕ ЗАМИРЕНИЕ ЧЕЧНИ

Примерно тогда же влиятельный Сурхай-хан Казикумыкский (к слову сказать, одним из первых среди дагестанских владельцев присягнувший на верность России) собрал войско численностью около 6 тысяч человек и вознамерился уничтожить русские укрепления около своих владений.

19 декабря он внезапно напал на Чирахский военный пост, гарнизон которого состоял всего из двух рот Троицкого пехотного полка под начальством штабс-капитана Овечкина.

Укрепление в Чирахе было небольшим. Весь гарнизон разместиться в нем не мог, поэтому часть солдат была расквартирована в самом ауле, в неукрепленной казарме. Спустившись ночью с гор, ханские воины спящими вырезали 80 русских солдат, однако оставшимся 50 во главе с прапорщиком Щербиной удалось штыками ⁴ пробиться и забаррикадироваться в аульной мечети. Штабс-капитан Овечкин не мог оказать им помощь, поскольку в это время с остальным гарнизоном он сам с трудом удерживал укрепление, отражая приступ нескольких тысяч нападавших.

Целый день, без воды и пищи, имея только небольшое число патронов, солдаты прапорщика Щербины в рукопашных схватках отражали приступ за приступом. Наконец, когда сурхаевцам удалось ворваться внутрь мечети, офицер с несколькими солдатами укрепился в минарете. Однако хан торжествовал рано: ни голод, ни особенно жажда не заставили русских сдаться. Только через два дня Сурхай-хану удалось подвести под минарет подкоп с пороховой миной и взорвать минарет. Его защитники погибли под обломками.

Однако засевшие в укреплении Чирахского поста пехотинцы штабс-капитана Овечкина продолжали стойко держаться. Из гарнизона в живых осталось всего 70 человек, из которых лишь 8 не было ранено. На исходе третьих суток к защитникам поста подоспела долгожданная помощь. Но какая — генерал барон Вреде кривел с собой всего 150 человек. Однако их вида для Сурхай-хана, получившего известие о ермоловской победе при Левашах, оказалось достаточно, чтобы снять осаду русского укрепления и скрыться в горах. • ’

Но отряду генерал-майора Мадатова все же удалось настигнуть войско Сурхай-хана Казикумыкского и в бою при Хозреке нанести ему полное поражение. Алексей Петрович Ермолов в своих «Записках» подробно описывает это столкновение в горах Дагестана:

«...Пройдя непродолжительное дефиле, войскам нашим представились неприятельские окопы и все силы. Окопы прилегали к гбре довольно утесистой, и вершина оной занята была большими тЬлпами. Там был особый лагерь стражи Сурхай-хана, который не любил подвергаться опасности и весьма часто прежде оной заботился о средствах верного отступления.

Атаку укреплений распорядил генерал-майор князь Мадатов в трех пунктах. Оной предшествовала сильная канонада, которая произвела в неприятеле приметное замешательство. Конница его, бывшая впереди, усилясь пехотою, вышедшею из окопов, составляла значительные толпы, и генерал-майор князь Мадатов должен был употребить против них особенную часть войск; после нескольких выстрелов бросились они в бегство; конница проскакала чрез селение, поспешно спасаясь, вместе с нею наша татарская конница (азербайджанская и дагестанская милиция. — А. Ш.) успела захватить часть селения. Из некоторых укреплений атакующие колонны наши встречены были сильным огнем, но оный не остано-

вил их. Укрепления взяты штыком без выстрела. В одном из них сопротивлявшийся неприятель в числе 180 человек вырезан до последнего. Повсюду проникшие войска наши грозили отрезать у них отступление.

Когда же увидел неприятель, что вся конница наша и часть татарской пехоты обратилась на единственную дорогу, по которой мог он надеяться отойти беспрепятственно, тогда все толпы в величайшем замешательстве, не помышляя более о защите, бросились в стремительнейшее бегство к той утесистой горе, которая находилась позади укреплений. Тесные тропинки не могли вмещать вдруг всего лшожества, стрелки наши преследовали бегущих, нанося им чувствительный вред. Умножила бедствия их подоспевшая артиллерия, которая, расположась при подошве горы по отлогости оной, усеянной спасающимися, производила картечные выстрелы.

Сурхай-хан бежал при самом начале атаки на укрепления, и войска его остались без начальника. За ним последовало весьма малое число приверженцев; все спасшиеся от поражения рассеялись в разные стороны...»