Полководцы Петра Великого

Точными сведениями о численности и местонахождении армии великого визиря ни царь, ни генерал-фельдмаршал не располагали. Источники этих сведений говорили о том разно. Молдавский господарь Дмитрий Кантемир и дипломаты канцлер Головкин и подканцлер Шафиров сообщали о сорока – пятидесяти тысячах турок-османов под знаменами великого визиря, не считая конницы крымского хана из рода чингизидов Гиреев.

Эти данные резко разнились с донесениями «шпигов», рассылаемых вперед главнокомандующим. Они доносили Шереметеву о 200-тысячном соединенном турецко-татарском войске, которое тоже «не поспешая» двигалось на север вдоль берегов все той же реки Прут, впадавшей в Дунай не столь далеко от его устья. Вне всякого сомнения, что таких же «шпигов» посылал вперед себя и великий визирь.

Все источники разведывательной информации (господарь Молдавии, свои дипломаты, «шпиги») сходились в одном: они уверяли, что турки «в великом страхе», «не имеют куражу и сами себе пророчествуют гибель». Такие сведения только успокаивали, снимали тревогу, но мало заботили перед скорой встречей с султанским воинством.

События Прутского похода показывают, что царь Петр I надеялся на восстание христианских народов Балкан против векового османского владычества. Действительно, такие вооруженные выступления балканских христиан в истории вспыхивали постоянно то в одной области, то в другой. Можно было рассчитывать на бунт в османских войсках, что случалось не редко, особенно в рядах привилегированной султанской янычарской пехоты. История свидетельствует, что янычары не раз меняли в Стамбуле (Константинополе) султанов.

В начале июля турецкие войска и крымская конница появились перед походным лагерем авангарда русской армии, которым командовал сам Б.П. Шереметев. Сюда же срочно вызываются шедшие за авангардом дивизии генералов А.А. Вейде и князя А.И. Репнина, гвардейские Преображенский и Семеновский полки, артиллерия.

Походный лагерь оказался плохой, неудобной позицией для встречи армии великого визиря и конницы крымского хана. Со стороны казалось, что многочисленный неприятель одним ударом сомнет русских, вчетверо меньших по численности. Тогда царь и генерал-фельдмаршал под натиском вражеских конных полчищ отвели полки на милю от первоначально занимаемой позиции, успешно отбиваясь ружейной и пушечной пальбой. Русские войска вышли в долине Прута туда, «где место пространнее». Там и состоялось сражение, которое решило судьбу Прутского похода 1711 года.

Слабая подготовленность петровской армии к войне с Оттоманской Портой сказалась скоро, точнее – в один день генеральной баталии. На берегах реки Прут походный лагерь русской армии оказался в окружении огромных по численности войск великого визиря и крымского хана. Однако две массированные атаки янычарской пехоты были отбиты с небывало большими для нее потерями: более семи тысяч человек убитыми, не считая раненых. После этого янычары взбунтовались и отказались до конца идти в третью атаку. Для великого визиря и крымского хана это было крахом полководческих намерений.

Само же сражение 9 июля на берегу Прута длилось весь день допоздна. Походный лагерь русской армии османы брали яростным штурмом, но так и не смогли ворваться в него, хотя и положили для победы немало людей. Они сумели только создать плотное кольцо окружения вокруг укрепленного полевого лагеря русских на достаточно безопасном удалении.

Ночью обе стороны вели взаимный обстрел из орудий. Турки и крымчаки иногда подступали к русскому лагерю, окруженному рогатками (непреодолимым препятствием прежде всего для конницы и для пехоты), и пытались их растащить. Но всякий раз такие попытки заканчивались заметным уроном для нападавших османов, понесенным от беглого, убийственного пушечного огня. Ядра и картечь, ружейные залпы косили их разъяренные толпы.

10 июля стороны начали переговоры, которые велись не от имени русского царя, а от имени главнокомандующего армией России. Продолжались они и на следующий день. Между тем напряжение нарастало с каждым часом: русская армия не могла долго находиться в том положении, в какое она попала на берегу Прута.

Когда в русском стане на военном совете принималось решение прорываться с боем на север, если турки потребуют сдачу, в ставке великого визиря началась процедура подписания мира. Под решением военного совета подписались все его участники, начиная от младшего по чину до старшего в армии по чину. Последнюю подпись под этим документом без колебаний поставил как армейский главнокомандующий генерал-фельдмаршал граф Б.П. Шереметев. По сути дела, он затвердил единодушное мнение участников военного совета.

На том военном совете его участники единодушно приняли предложение, подготовленное и зачитанное самим Борисом Петровичем. Его суть сводилась к следующему: капитуляция категорически неприемлема, мир с турками на берегах Прута возможен только при условии возвращения в Отечество с оружием. Если мирного соглашения с великим визирем достичь не удастся, то следует принять бой, но не уронить чести российского воинства.