Полководцы шпионских войн

Невзирая на лишения, Александр получил среднее образование и мечтал поступить на физический факультет МГУ. Однако нужда заставила его сразу по окончании средней школы в 1927 году стать учеником электромонтера. Работу он сочетал с занятиями футболом и большим теннисом в обществе «Динамо». Завоевав определенные высоты в теннисе, Александр исполнял роль спарринг-партнера известных чекистов на знаменитых кортах на Петровке. Там осенью 1928 года помощник председателя ОГПУ Вениамин Герсон предложил ему поступить на работу в органы государственной безопасности. Так Коротков стал электромехаником хозяйственного отдела ОГПУ.

В те годы среднее образование считалось «весьма приличным», и через год на смышленого электромеханика обратило внимание чекистское руководство, и Александр был принят делопроизводителем в самый престижный отдел ОГПУ — Иностранный (ИНО) — так в ту пору называлась советская внешняя разведка. И как только в 1930 году Короткова назначили помощником оперативного уполномоченного, его сразу стали готовить для работы за кордоном.

* * *

Самым трудоемким было изучение иностранных языков, и Александр узнал, почем фунт лиха: занятия шли, невзирая на выходные и праздники, по несколько часов кряду сразу после завершения рабочего дня. Немецкий язык ему преподавала не какая-то престарелая фрейлина царского двора, а бывший гамбургский докер, коммунист-политэмигрант, экс-участник Веймарского восстания 1923 года, ныне работающий в московском отделении Коминтерна.

С апостольским терпением гуру он не только вкладывал в распухшую от напряжения голову ученика максимально возможный для запоминания за один урок словарный запас, но и рассказывал о традициях и обычаях немцев, нормах поведения на улице и в присутственных местах.

Разумеется, он посвятил адепта во все тонкости табуированной лексики, благо, в немецком языке, как ни в одном другом, она самая разнообразная и изощренная.

Будучи любителем пенного напитка, немец вдохновенно разъяснил, как бирштубе отличить от келлера, локаля и кнайпе. Хотя в России все эти заведения имели одно название — пивная.

«Профессор» французского языка обогатил процесс обучения, принося на уроки грампластинки с записями известных парижских шансонье. Он научил Александра завязывать галстук разными узлами и подбирать его под цвет костюма. Объяснил, почему молодой человек обязан бриться, менять носки и чистить башмаки каждый день, а брюки гладить хотя бы раз в неделю.

…Изучение языков — это был лишь пролог. Особое внимание уделялось вживанию в образ, то есть овладению легендой прикрытия, разработанной Центром конкретно под Короткова.

Попутно Александр приобретал специальные навыки — как обмануть наружное наблюдения, резко сменив на маршруте вид транспорта: из автобуса или метро пересесть в такси и наоборот; как использовать библиотеки и кинозалы для передачи и приема документов, а для продолжительных встреч — явок — кабинеты доверенных врачей-урологов.

По окончании «курсов на выживание» Коротков получил назначение в нелегальную разведку, и в 1933 году был командирован для работы в Париж.

Глава третья. Запах провала

Путь Александра в столицу Франции лежал через Австрию. В Вене он получил австрийский паспорт на имя словака Гржимека Районецкого и был принят на трехмесячные курсы немецкого языка при Венском университете. Но так и не освоил «хохдойч» — классическое немецкое произношение, и с тех пор говорил по-немецки как коренной венец.

В Вене, благодаря своим исключительным адаптивным способностям, Коротков приобрел лоск коренного европейца, что было совсем не просто для человека, выросшего в московских дворах Совдепии. К легенде прикрытия он прикипел так крепко, что никакие форс-мажоры и «детекторы лжи» не могли «расколоть» его ни во время сна, ни во время бодрствования. Во всяком случае, так считал Александр, пока не вмешался господин Случай.

Было так.

В конце сентября, «зачистив» очередной квартал Вены, — мероприятие по изучению города для последующего (вероятного) проведения разведакций: встреч с агентами, закладок тайников, ухода от «хвоста» и т. п., — Александр, то есть Гржимек Районецкий, отработав программу и основательно устав, побрел в студенческое общежитие.

Ночь была лунная, но на Будапестштрассе, узенькой безлюдной улочке, стиснутой с обеих сторон средневековыми домами-дворцами, царил полумрак. Тишину и покой нарушал лишь звук шагов Александра.

Погруженный в свои мысли он едва не столкнулся с выросшим, будто из-под земли, пожилым амбалом в поношенном английском френче без погон. В глазах — пол-литра хорошего настроения и облако перегара изо рта. С трудом удерживая свое тело в вертикальном положении, незнакомец вежливо задает вопрос: «П-простите, с-сударь, а где тут м-можно отлить?»

Александр не менее вежливо, он же — студент университета, отвечает: «Отлить? К вашим услугам любая подворотня, милейший!»

И только когда амбал исчез в подворотне, наш герой с ужасом осознал, что его спросили по-русски, и ответил он тоже на родном языке. Это — провал!