Полководцы шпионских войн

После окончания разведывательной школы «Халеф» (псевдоним Хамзина), выдавая себя за арабского шейха, приступил к работе с нелегальных позиций на Ближнем Востоке. Но вскоре Центр стал поэтапно выводить его в Японию, где ему предстояло организовать и возглавить нелегальную резидентуру.

В конце 1953 года «Халеф» под видом уйгура Энвера Садыка прибыл в Тяньцзинь, вступил в местную мусульманскую общину, став одним из ее лидеров и помощником муллы. В мае 1955 года к нему приехала невеста — «Бир». Четыре месяца спустя они сыграли свадьбу и сразу отбыли в Гонконг.

Накануне отъезда «Халеф» и «Бир» были обласканы бескорыстной покровительницей всех шпионов — госпожой Удачей, выступившей в облике активистки мусульманской общины. Женщина весьма своеобразно поздравила новобрачных: за умеренную цену предложила купить у нее участок земли, который находился — кто бы мог подумать — в Японии!

Глава тринадцатая. К добыванию информации готовы!

В Гонконге супруги Энвер и Хатыча Садык, уйгуры-беженцы из Китая, обратились в американскую миссию Красного Креста с просьбой помочь им перебраться в Японию, где у них имеется недвижимость — земельный участок. Сотрудники миссии дали им рекомендательные письма в генконсульство Японии, где супругам выдали временный вид на жительство.

Через полтора года супруги Садык, используя свои связи в английских колониальных инстанциях Гонконга, получили паспорта граждан Тайваня, с коими можно ездить по всему миру. Но мир пусть подождет — сейчас им нужна только Япония!

Покинув Гонконг, супружеская пара прибыла в японский город Кобе. Там они избавились от свалившейся на них благодати — участка земли. На вырученные деньги купили двухэтажный дом в Токио, где, согласно плану Центра, разведчикам и надлежало осесть. Месяц спустя стали компаньонами экспортно-импортной фирмы, которая служила надежным прикрытием для их легализации в стране.

На семейном совете провели «разделение труда»: «Бир» взяла на себя обязанности радиста-шифровальщика, обработку добытых агентами сведений и подготовку оперативных сводок для Центра. Одновременно в своем окружении она подбирала перспективных кандидатов на вербовку. «Халеф» же занялся поиском и приобретением источников информации, то есть ведал вербовочной работой среди местных жителей.

Примечательно, что «Халеф» и «Бир» стали первым разведывательным тандемом «подснежников» — советских разведчиков-нелегалов, работавших в Юго-Восточной Азии, — кто наладил устойчивую двустороннюю радиосвязь и бесперебойно снабжал Москву оперативно значимой информацией.

В ответ на радиограмму об успешном обустройстве в Токио Центр поставил перед разведывательным тандемом следующие задачи:

— собирать информацию о перевооружении Японии;

— наблюдать за процессом формирования японских сил самообороны;

— следить за развитием двусторонних связей с США в военной области, выясняя, насколько они тесны и в каком русле идет развитие;

— определить степень милитаризации экономики и воссоздания армии, уточнить ее структуру, финансирование, вооружение, возможные планы по проведению совместных с США учений и боевых действий в Юго-Восточной Азии.

…В каких условиях «Халефу» и «Бир» пришлось добывать информацию для Центра можно оценить, ознакомившись с шифртелеграммой Рихарда Зорге, отправленной им из Токио в Москву в 1940 году:

«В 1939 году японский парламент принял новый закон против шпионажа, предусматривающий еще более широкое применение смертной казни. Одновременно расширялись полномочия контрразведывательной службы. Населению усиленно внушалось, какую огромную опасность представляют шпионы.

С этой целью устраивались выставки, на которых демонстрировались экспонаты, показывающие вероломные и преступные, с точки зрения японцев, методы работы иностранных шпионов. На улицах расклеивались тысячи плакатов, призывающих к бдительности, устраивались антишпионские дни и недели. Антишпионские лозунги печатались на спичечных коробках и выставлялись в витринах магазинов. Охота за шпионами превращалась в искусственно насаждаемую манию.

Пресса, радио и официальные лица постоянно призывали каждого японского мужчину, женщину и ребенка быть настороже, искать шпионов и сообщать обо всем, что вызывает хотя бы малейшее подозрение. В результате такой обработки население питало к иностранцам, особенно к европеоидам, беспримерную ненависть. А за всем этим стоит кэмпэтай — японское гестапо, наводящее ужас не только на иностранцев, но и на самих японцев…»

Глава четырнадцатая. Первый блин — комом

В поиске лиц, с кем можно было установить знакомство для последующего перевода его в вербовочную разработку, «Халеф» посещал небольшие кафе и закусочные в квартале правительственных учреждений Токио. Эти «точки общепита», как правило, не имели названий, а их вывески — «суси», «темпура» — указывали на основное блюдо заведения. «Халеф» стриг их под одну гребенку — называл на один лад: «сусичные».