Полководцы шпионских войн

…Брежневу и Щёлокову сближала не только неуемная страсть к драгоценным камням, но и непрекращающийся поиск полных опасностей приключений. Было в тех страстях что-то из книжек XIX века о пиратах, ставших маркизами. Галя и Света строили свою жизнь не по классикам марксизма-ленинизма, а по «Графу Монте-Кристо».

Авантюристки по натуре, они вели бурную, разухабистую жизнь. Провернув очередную аферу с «брюликами», они отправлялись в заграничные вояжи вдохнуть тлетворного аромата загнивающего капитализма — уж больно был он дурманящ! И хотя появлялись они там инкогнито, но местным папарацци не составляло труда выяснить, «кто есть кто».

Подруги сами провоцировали репортеров светской хроники, появляясь в казино и других злачных местах в экстравагантных нарядах, расцвеченные драгоценностями, как рождественские елки — стеклянными шарами. А разовые чаевые, которыми «девочки» одаривали гостиничную прислугу, швейцаров баров и ресторанов, равнялись недельному заработку рабочего «ФИАТ» или «РЕНО».

По возвращении на Родину пикники с шашлыками из осетрины чередовались с приемами в посольствах западных стран, куда Галину и Светлану неизменно приглашали как живых экспонатов Алмазного фонда. И дипломатические рауты, и выезды на пленэр заканчивались попойками со скандалами в столичных ресторанах «Метрополь», «Интурист», «Националь», «Узбекистан».

Интимные партнеры, — а у Галины вдобавок еще и мужья — менялись, как перчатки. Достаточно назвать несколько известных имен: Евгений Милаев, Марис Рудольф Лиепа, Игорь Кио, Борис Буряце, наконец, Юрий Чурбанов. А сколько было безымянных, которые пролетали в жизни Гали — Светы, как пассажиры в электричке в часы пик!

…Информация о проделках тандема «Галя — Света» бесперебойно поступала к Андропову, но до поры оседала в его сейфе. Наиболее ценными считались донесения агента «Самурай» — советника по экономическим вопросам посольства Японии в Москве — завербованного генералом Козловым и состоявшим у него на связи.

…Вслед за арестом Буряце генерала Козлова беспрестанно вызывал к себе то Андропов, то его заместитель Семён Цвигун, а то и кураторы Комитета со Старой площади. Особенно раздражала позиция Цвигуна, вернее, его воинствующее невежество в вопросах оперативной тактики.

Генерал Козлов понимал, что заместитель председателя не по своей воле вмешивается в дело о краденых бриллиантах, а лишь выполняет указание генерального секретаря, чтобы в случае необходимости отвести удар от Галины Леонидовны. Но уж больно беспардонно он это делал.

Как только копия одного агентурного донесения «Самурая» легла на стол Цвигуну, он немедленно потребовал к себе Козлова.

— Слушайте, — заорал зампред, едва только тот перешагнул порог кабинета, — вы со своим агентом сожрали весь мой замысел!

— То-то у меня чувство, будто я наелся дерьма, — парировал Козлов.

— Вон из кабинета! — захлебнувшись от ярости, прорычал Цвигун.

— Вон из контрразведки! — в тон ему ответил Козлов и, покинув кабинет, устремился в приемную Андропова.

Через час Козлов доложил председателю донесение «Самурая», из-за которого произошел конфликт с Цвигуном.

Глава тринадцатая. Донесение на заданную тему

«…Я близко познакомился с Борисом Буряце в Мисхоре, когда по заданию посла выезжал на два дня в Крым. Раньше мы нередко встречались на “бирже” в Столешниковом переулке и даже стали приятелями.

Общаясь с постоянными клиентами “бриллиантовой биржи”, я, как правило, представлялся узбеком из Ташкента, и они верили, потому что по-русски я говорю почти без акцента. Но там, в Мисхоре, я почувствовал, что Борису я должен открыть свой реальный статус и свое имя. Почему? Чтобы установить с ним более тесные деловые отношения, так как его я всегда считал одним из основных игроков или, скорее, законодателем цен на “бирже”.

Борис оценил мою откровенность и во время общения со мной всегда старался отвечать тем же.

В кругах деловых людей, которые занимаются операциями с валютой и драгоценностями, Буряце известен под кличкой “Бриллиантович”. Думаю, что основанием для этого послужила его страсть к драгоценным камням вообще и к “брюликам”, в частности.

Не исключено, что “Бриллиантовичем” его называют еще и потому, что дела, которые он проворачивает с “камешками”, поражают воображение. Он постоянно носит золотой перстень с бриллиантом в четыре карата, на шее у него — толстая крученая золотая цепь с огромным крестом из платины, который украшен бриллиантом в шесть каратов. При мне он никогда не расставался с этими украшениями и, даже купаясь в море, их не снимал. Я спросил Бориса, как это он не боится появляться на людях, таская на себе целое состояние. Он засмеялся и указал на приближающуюся к пляжу белую “Волгу”.

“Вон, видишь, — сказал он, — катит моя Мадам. Она везет мне обед, смену белья, а заодно — смену охранников. Эти, — Борис указал на сидевших поблизости двух громил, которые, несмотря на жару, не снимали рубашек, под которыми бугрились кобуры с пистолетами, — мне надоели!”