Полководцы Украины: сражения и судьбы

Когда таким образом, как выше было упомянуто, и от Французов и от захваченных языков были собраны сведения о приближении неприятельского войска, гетман созвал все рыцарство на совет, на коем, представивши полученные уже известия, что часть неприятельского войска находится при Клушине, отстоявшем на четыре мили, предлагал вопрос: выгоднее ли выступить, оставив для осады городка часть войска, и встретить неприятеля на дороге или дожидаться его на месте.

Мнения были различны, как это обыкновенно бывает, ибо одни, по малочисленности нашего войска, утверждали, что его раздроблять невозможно, потому что когда мы разделением ослабим наши силы, неприятель может нас истребить, и к тому же по выступлении нашего отряда Москвитяне, находившиеся в городке, узнав о том и полагая, что в лагере нашем слабая защита, могли бы напасть на оный. Однако ж немало было таких, которые предлагали, оставив, по возможности, отряд в лагере, встретить неприятеля на марше, ибо ежели позволить ему приблизиться, то он, может быть, не вступая в сражение, стал бы теснить нас городками, и отнял бы возможность получать съестные припасы, как это случилось под Александровской слободою, под Троицей и под Дмитровым, и таким образом, не принимаясь за оружие, мог бы легко нас победить.

Гетман, не преклоняясь окончательно ни на ту ни на другую сторону, предоставил это себе на дальнейшее размышление, однако приказал, чтобы были готовы к походу, ежели он будет объявлен. Хотя собственно в уме своем решил он встретить неприятеля на марше, однако же медлил, сколько возможно, открыться в этом, опасаясь чтобы какой-нибудь изменник (он более всего остерегался Москвитян, которых в лагере было немало) не предостерег и не дал знать войску князя Шуйского и Волуева. За час только пред выступлением он разослал приказы войску двинуться без труб и барабанного боя в таком порядке, какой был назначен в письменных повелениях, данных полковникам; ибо Волуев, услышав барабанный бой, легко мог бы догадаться, что наши тронулись с места.

Из тех, кои были в виду городка, никто не двинулся, чтобы не подать неприятелю ни малейшего подозрения. Гетман поручил лагерь и осаду городка ротмистру, Якову Бобовскому, оставив при нем семе сот человек конницы, всю пехоту е. в. короля и два полка казаков; сам же он за два часа до захождения солнца, соблюдая тишину, двинулся с войском, приготовленным к бою. В это время ночи бывают коротки; всю ночь мы шли лесом эти четыре мили; дорога была дурная; мы, однако, подошли к неприятелю, когда еще не начало рассветать. Неприятель пренебрегал нами по причине малочисленности нашего войска и никак не ожидал, чтобы у нас достало смелости отважиться против столь великой силы; напротив того, он полагал, что мы намеревались бежать, не дожидаясь их под Царевым-Займищем. С вечера Понтус был у князя Шуйского на пиру и при получении денег, ибо в этот день дано было иноземцам триста тысяч с половиною злотых, говорил с хвастовством: «когда я был взят в плен с воинами Карла в Вольмаре в 1601, гетман подарил мне рысью шубу; а у меня теперь есть для него соболья, которой я его отдарю». Он надеялся захватить в плен гетмана.

Так как неприятели пренебрегали нами, то и не приняли против нас ни каких предосторожностей; мы застали их спящих, и если бы все войско наше подоспело, то мы бы разбудили их еще не одетых; но наше войско не могло выбраться из леса; два фальконета, взятые гетманом с собою, загородили дорогу так, что войско не могло пробраться. Было и другое препятствие, помешавшее нам немедленно ударить на них, именно: все поле, через которое нужно было проходить к неприятельскому лагерю, было перегорожено плетнями, между которыми находились две деревни. Поэтому пришлось нам дожидаться, пока не подоспело все войско и пока не изломали этих плетней. Гетман приказал зажечь эти две деревни, обращенные к полю, опасаясь, чтобы неприятель не занял их застрельщиками, которых у него было много, и чтобы не вредил нас из-за тынов. Только тогда пробудился неприятель; но как Москвитяне и иноземцы не знали причины, по которой нападение наше было так замедлено, то и приписывали это великодушию гетмана, который, имея возможность, не хотел напасть на спящих, но подал им знак и дал время приготовиться; но если бы не вышеупомянутые причины, то кажется, не случилось бы это замедление.