Полководцы Украины: сражения и судьбы

– В наше время кончат тем, с чего спартанцы и римляне начали, то есть признанием необходимости иметь прежде всего человека, возможно, более выработанного, в смысле нравственной энергии».

Показательным примером непреходящей значимости мыслей Драгомирова для воспитания солдат (и, неважно, какая идеология при этом у государства) является следующий красноречивый факт. В 1918 г. Высшая военная инспекция РСФСР выпустила памятную книжку для красноармейцев. Излишне напоминать, что в это время ненависть к «золотопогонникам», ко всему, что было связано с Российской империей, были сердцевиной большевистской пропаганды. Тем не менее, по личной инициативе Ленина, книжка дополняется высказываниями не только Суворова, но и Драгомирова, чья ненависть к революции и революционерам ни для кого не была секретом. Приведем полностью этот небольшой раздел, чтобы понять, что именно из наследия царского генерала вождь мирового пролетариата хотел использовать в строительстве новой армии:

«1) Сам погибай – товарища выручай (а товарищ в беде выручит).

2) Не бойся смерти, тогда наверное побьешь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

3) Никогда не отбивайся, а всегда сам бей, одними отбивами врага не одолеешь.

4) Тебе трудно, но и неприятелю не легко (а начнешь его бить – ему и совсем невмоготу станет и скорее пардону запросит).

5) Откуда бы враг ни появился, его всегда можно достать либо пулею, либо штыком, что сподручнее, тем и бей; а терять голову оттого, что враг появился не оттуда, откуда его ожидали, а сбоку или сзади, значит самому лезть к нему в петлю.

6) В бою смены нет, есть только поддержка. Одолеешь врага, тогда и служба кончится.

7) Как бы плохо ни приходилось, никогда не отчаивайся; держись, пока силы есть.

8) Пока идет бой – выручай здоровых, а раненых без тебя подберут. Побьешь врага, всем сразу легче станет: и раненым и здоровым.

9) Не удалось одолеть врага сразу, лезь на него в другой, третий, четвертый раз, и так без конца, пока не одолеешь его (потому что и он тебя в покое не оставит до тех пор, пока не доконает совсем).

10) С толком, но смело лезь вперед (скорее побьешь врага и скорее тебе легче станет)».

Руководство округом Драгомировым было высоко оценено самодержцами – сначала Александром III, а потом и Николаем II. В 1891 г. он производится в генералы от инфантерии, а спустя семь лет – в 1898 г. назначается, при сохранении должности командующего войсками, киевским, подольским и волынским генерал-губернатором. На последней должности генерал хотя и пробыл сравнительно недолго, но успел заслужить общую любовь всех слоев населения края своей справедливостью и заботой о жителях подчиненных ему губерний.

Интересное воспоминание о Драгомирове в Киеве оставил видный деятель политической полиции генерал-майор Отдельного корпуса жандармов Александр Спиридович, который с 1903 по 1905 г. руководил Киевским охранным отделением. Его свидетельство доказывает, что генерал-губернатор ясно понимал важность борьбы с разложением войск революционерами, и, в отличие от ряда других военачальников, считал необходимым тесное взаимодействие с жандармами: «С трепетом ехал я являться генерал-губернатору, генерал-адъютанту Драгомирову, который был и командующим войсками округа. О нем ходило много легенд и анекдотов. В Петербурге меня предупреждали, что он либерал, что он не любит жандармов и в очень плохих отношениях с Новицким (генерал-лейтенант Отдельного корпуса жандармов Василий Новицкий – тогдашний начальник Киевского губернского жандармского управления. – Авт.). Рассказывали, что когда-то, когда Драгомиров был помоложе и любил выпить, он как-то закутил и веселился три дня. И будто бы тогда Новицкий написал на него доклад в Петербург. Узнав о том, Драгомиров послал телеграмму государю Александру III такого содержания: «Третий день пью здоровье вашего императорского величества». И будто получил ответ: «Пора бы и перестать».

Драгомиров возненавидел Новицкого и при первой же после этого встрече с ним повернулся к Новицкому спиной, низко нагнулся и, раздвинув фалды сюртука, сказал: «Виноват, ваше превосходительство, секите, виноват!» Анекдот этот был очень распространен. Все это не предвещало ничего хорошего, и я естественно волновался.

В большой приемной дома командующего выстроилось человек двадцать разного звания и положения. Вышел Драгомиров, крупный, в серой казачьей черкеске с кинжалом, с Георгием на шее, болезненный на вид; он обходил по очереди всех представляющихся. Дошел до меня: я представился. Внимательно всматриваясь в меня и спросив, в чем будет заключаться моя служба и кому я буду подчиняться, Драгомиров произнес с расстановкой: «Так, так… ну дай Бог, дай Бог», и, ухмыляясь, подал мне руку.

Когда же я одевался уже в швейцарской, сверху вдруг послышался голос Драгомирова: «Ротмистр, ротмистр!»