Полководцы Великой Победы

Судя по всему, разведка противника и на этот раз не зевала. Опыт подсказывал, что гитлеровские генералы знали не только направления ударов, но даже день и час начала наступления. Впечатляли и плотности войск, созданные ими в обороне: пехотный батальон с двумя артиллерийскими батареями и четырьмя самоходными орудиями всего лишь на один километр фронта! А еще семь водных рубежей, которые следовало преодолеть на пути к Витебску, хитроумная система траншей и фортификационных сооружений...

Операция в чем-то напоминала схватку двух умелых фехтовальщиков: демонстрируя тактическое мастерство, противник перед самым началом огневой подготовки отводил свои войска в глубину на три километра, оставляя на переднем крае только минимальные силы прикрытия, быстро перебрасывал части с других участков фронта на угрожаемые, а его пехота при поддержке танков в первые дни проводила по 10-15 контратак! Так что победа была одержана лишь за счет искусства военачальников и героизма и возросшей выучки войск. Итогом этой небольшой, но — как считал впоследствии Маршал Советского Союза И. X. Баграмян — сложнейшей операции стало создание выгодных условий для окончательной ликвидации блокады Ленинграда и успешных ударов летом 1944 года в Белоруссии.

Координируя действия 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов, маршал Воронов в то же время выезжал и на 4-й Украинский, к своему старому знакомому, генералу Ф. И. Толбухину, помогал в разработке плана освобождения Крыма. При этом никто не снимал с него обязанностей начальника артиллерии Красной армии и ответственности за ПВО страны...

Минувший 1943 год стал годом количественного и качественного роста рода войск. Накоплен был бесценный опыт, заслужили признание артиллерийские корпуса в количествах, все более возрастающих, на вооружение поступали новые 152-мм гаубицы Д-1, 160-мм минометы, чьи тяжелые, отвесно падавшие мины противник принимал за авиационные бомбы, 57-мм противотанковые пушки. Интенсивно развивались реактивные системы залпового огня, совершенствовалось и стрелковое оружие.

Авторитет маршала Воронова, не понаслышке знавшего положение дел в многочисленных артиллерийских частях на огромном пространстве от Западного Буга до Тихого океана, от Баренцева моря до моря Черного, был велик и непререкаем. Его подчиненным было приятно сознавать, что артиллерию возглавляет великолепно подготовленный профессионал, умеющий видеть суть явлений и в то же время всесторонне развитый, совершенно лишенный заносчивости человек. Он умел слушать подчиненных, обсуждать с ними проблему на равных, помогать советом и делом; кроме того, был превосходным рассказчиком и хорошим спортсменом, способным подать личный пример молодежи.

Разносторонняя эрудиция сделала Воронова другом таких выдающихся деятелей искусства и культуры, как писатели А. С. Серафимович и В. Василевская, кинорежиссер П. А. Солуянов, поэт С. А. Васильев, великие мастера сцены В. И. Качалов и Г. М. Ярон. Дружба была крепкой, встречались каждый раз, когда Николай Николаевич бывал в Москве. Его жена, Любовь Михайловна, приглашала гостей, в доме звучала музыка, арии из опер и оперетт в исполнении знаменитых артистов, шутки, смех...

В ночь под новый, 1944 год маршал Воронов и народный артист РСФР Качалов пели дуэтом. На рояле им аккомпанировал другой заслуженный артист РСФСР Серафим Аникеев.

— Браво, браво! — захлопал в ладоши Григорий Маркович Ярон. — После войны, Николай Николаевич, подавайтесь к нам в театр!

— М-да! — произнес, вставая из-за рояля, Аникеев. — Я не хочу потерять кусок хлеба. Николай Николаевич хорошо поет, но еще лучше стреляет...

Сын маршала Воронова, Владимир, также отличался любовью к музыке и сцене. Но в ответ на вопрос, не думает ли он посвятить жизнь театру, молодой человек шутливо ответил, что за отсутствием голоса скорее пойдет в артиллеристы. Шутка скрывала истину: осенью 1942 года Владимир стал курсантом артиллерийского училища.

К концу войны в числе друзей маршала Воронова были И. В. Курчатов, С. П. Королев, М. В. Келдыш. Великие ученые ценили его интеллект, способный быстро найти решение задачи там, где ломали голову специалисты. Так, в блокадном Ленинграде управление огнем страдало из-за отсутствия телефонного кабеля. Николай Николаевич обратил внимание на мотки ржавевшей колючей проволоки и... приказал использовать ее для связи. Проверили — получилось; вскоре по «колючему кабелю» полетели команды и донесения...

22 февраля 1944 года Н. Н. Воронову было присвоено воинское звание Главного маршала артиллерии. Событие было радостным для всего рода войск, который теперь, с легкой руки Верховного главнокомандующего, и в армии, и в народе величали не иначе как «бог войны». Сам Сталин относился к главному артиллеристу страны благосклонно и накладывал большей частью положительные резолюции на его рапорты и докладные записки.