Полководцы Великой Победы

Последнее обстоятельство делало передачу торпеды союзникам целесообразной. Кроме того, «информационный бартер» давал возможность получить новые радиолокационные и гидроакустические станции, в работе над которыми все еще чувствовалось некоторое отставание. Самым же главным было то, что торпеду передали с личного разрешения Верховного главнокомандующего. Но об этом обстоятельстве адмирал Кузнецов предпочел умолчать, несмотря на откровенно наводящие вопросы председателя суда чести маршала Л. А. Говорова.

Прославленный военачальник счел вину бывшего главнокомандующего ВМФ, а также адмиралов Л. М. Галлера, В. А. Алафузова и вице-адмирала Г. А. Степанова недоказанной, с чем и отбыл в Кремль для доклада.

Казалось бы, в деле можно ставить точку, но нет! В кампанию активно включился Н. А. Булганин, ставший к этому времени военным министром. 3 февраля 1948 года генерал-полковник В. В. Ульрих, известный по громким политическим процессам, огласил решение военной коллегии Верховного суда СССР: В. А. Алафузова и Г. А. Степанова приговорить к 10 годам лишения свободы, Л. М. Галлера — к четырем. Что же касается Н. Г. Кузнецова, то коллегия постановила ходатайствовать о снижении его в звании до контр-адмирала.

— Почему вы не сказали суду, что я разрешил вам показать в Кронштадте союзникам немецкую подводную лодку и снять чертежи с новейших немецких торпед? — сурово спросил Сталин при личной встрече. — Или вы забыли об этом?

— Я не хотел ссылаться на вас, — ответил адмирал. — Меня бы суд не понял.

Генералиссимус отправил его в Хабаровск заместителем командующего войсками Дальнего Востока по морской части.

Кто-то из прежних знакомых отвернулся от опального адмирала, кто-то злорадствовал, кому-то даже сейчас не давали покоя его авторитет и заслуги. Иначе откуда взяться таким, например, кляузам, что-де во время Потсдамской конференции адмирал Кузнецов вывез ценные предметы из дома, в котором располагался? К счастью, Николай Герасимович, «сын своего времени», принял и сдал находившееся в особняке имущество по описи, а потому легко отмел обвинение. Да и обыск, проведенный у него даче с целью обнаружения «предметов роскоши», тоже ничего не дал.

Но были и другие люди, такие как маршал Р. Я. Малиновский, знавший Николая Герасимовича еще по Испании. В 1950 году он представил своего заместителя по ВМС к ордену Красной Звезды. Уже за новые заслуги! А вскоре контр-адмирал Кузнецов был назначен командующим 5-м Военно-морским, или Южно-Тихоокеанским, флотом.

Хорошо знакомое дело пошло, и год спустя он уже привыкал к званию «вице-адмирал». В Москве же очередная реорганизация привела к воссозданию самостоятельного военно-морского министерства. Сначала его возглавил адмирал И. С. Юмашев, но довольно скоро Сталин, вплотную занимавшийся строительством «Большого флота», пришел к выводу, что руководить столь сложным процессом должен не просто очень хороший строевой командир, но человек с подлинно стратегическим кругозором и концептуальным мышлением.

Весть о возвращении любимого главнокомандующего морские офицеры встретили как праздник. Чувство надежды и радости им давало то, что во главе флота вновь оказался прекрасный специалист, человек большого ума и чуткой души.

Вместе с должностью вернулись и погоны адмирала флота; сам же Николай Герасимович немедленно обратился к Сталину с ходатайством о невинно пострадавших соратниках. Но удалось добиться лишь облегчения условий содержания узников.

Задачи перед военно-морским министром стояли масштабные, и адмирал сразу же приступил к их решению. Первым шагом стал доклад с хорошо продуманными предложениями о создании так называемого «сбалансированного флота», где надводные корабли различных классов, подводные лодки, морская авиация, береговые части и инфраструктура находились бы в строгом, научно обоснованном соотношении. Кроме того, он вновь поднял вопрос о строительстве авианосцев и оснащении флота средствами ПВО в большем количестве и лучшего качества.

Основания действовать без промедления имелись, причем достаточно веские. И Кузнецову, и тем более самому Сталину было хорошо известно, какие планы отрабатывают на учениях бывшие союзники.

Адмирал ясно понимал значение новых средств вооруженной борьбы на море. Использование атомной энергетики в кораблестроении, прежде всего подводном, развитие радиоэлектронных и гидроакустических средств, системы связи и управления, различные аспекты революции в военном деле, связанной с появлением ядерного оружия, — он успевал, внимательно изучив проблемные вопросы, затем руководить процессом внедрения нового на основе прочных, фундаментальных знаний.

Особое внимание министр уделял ракетному оружию. Работы здесь велись предельно интенсивно, и все же, согласно трезвой оценке обстановки, требовалось еще не менее 10 лет, чтобы ракеты различных классов и назначения достигли необходимой степени совершенства.