Поллианна

— Что? Ну, не знаю, не знаю, — простонала Ненси и, покачав головой, повернулась, чтобы уйти. — Прямо не могу дождаться, когда этот доктор выйдет. Ох, жаль, что нет у меня большой стирки… самой большой в жизни, жаль, жаль! — причитала она, беспомощно ломая руки.

Но даже после ухода доктора Ненси мало что могла сообщить Старому Тому. Ни одна кость сломана не была, рана на голове оказалась поверхностной, но у доктора было очень серьезное выражение лица, он тихо покачал головой и сказал, что только время покажет. После его отъезда мисс Полли казалась еще более бледной и удрученной. Поллианна по-прежнему была без сознания, но теперь как будто спала, так спокойно, как только можно было желать. Из города была вызвана профессиональная сиделка, и ее прибытие ожидалось в тот же вечер. Это были все новости. И Ненси, рыдая, отвернулась и снова ушла в кухню.

Только на следующее утро Поллианна открыла глаза и поняла, где она находится.

— Тетя Полли, что случилось? Уже день? Почему я не встаю? — воскликнула она. — Но, тетя Полли, мне не встать! — И она застонала, снова падая на подушку после безуспешной попытки подняться.

— Нет, нет, дорогая, не пытайся… пока, — успокаивала ее тетка, торопливо, но очень тихо.

— Но что случилось? Почему я не могу встать?

Мисс Полли со страдальческим видом вопросительно взглянула на молодую женщину в белом чепчике, стоявшую у окна, там, где ее не видела с кровати Поллианна. Та кивнула и ответила почти беззвучно, одними губами:. — Скажите ей.

Тетя Полли откашлялась, пытаясь проглотить комок, стоявший в горле и мешавший ей говорить.

— Вчера вечером тебя сбил автомобиль. Но теперь уже все позади, дорогая. Лежи спокойно и постарайся уснуть.

— Автомобиль? Ах, да… я… я бежала. — Поллианна казалась ошеломленной. Она поднесла руку ко лбу. — Но, как это… все позади, а… болит!

— Да, дорогая, но не обращай внимания. Только… лежи спокойно.

— Но, тетя Полли, я чувствую себя так странно и так плохо! У меня такие странные ноги… Я их совсем не чувствую!

Бросив умоляющий взгляд на сиделку, мисс Полли с трудом поднялась и отошла в глубину комнаты. Сиделка быстро приблизилась к постели.

— Может быть, ты позволишь вмешаться мне, — начала она самым безмятежным тоном. — Я уверена, что нам пора познакомиться, и сейчас я представлюсь. Меня зовут мисс Хант, и я буду помогать твоей тете ухаживать за тобой. И самое первое, о чем я хочу тебя попросить, — проглотить эти маленькие белые таблетки.

В глазах Поллианны изобразилось отчаяние:

— Но я не хочу, чтобы за мной ухаживали… то есть всегда! Я хочу встать. Вы же знаете, я хожу в школу. Разве я не пойду завтра в школу?

От окна, где стояла теперь тетя Полли, послышалось приглушенное рыдание.

— Завтра? — с живостью улыбнулась сиделка. — Так скоро я не могу тебе этого позволить. Но только проглоти эти таблетки, и мы посмотрим, не помогут ли нам они.

— Хорошо, — согласилась Поллианна неохотно, — но я должна пойти в школу послезавтра. Понимаете, у меня экзамены.

Минуту спустя она заговорила опять — о школе, об автомобиле, о том, как болит у нее голова. Но очень скоро голос ее начал замирать под благотворным воздействием маленьких белых таблеток, которые она проглотила.

Глава 24. Джон Пендлетон

Поллианна не пошла в школу ни «завтра», ни «послезавтра». Впрочем, сама она отдавала себе в этом отчет лишь в те короткие минуты, когда полностью приходила в сознание, и тогда настойчивые вопросы поднимались к ее устам. В течение целой недели она была не в состоянии ничего осознать ясно. Но потом температура спала, боль немного утихла, и к Поллианне вернулось наконец ясное сознание. Тогда пришлось снова рассказать ей, что с ней случилось.

— Значит, это травма, а не болезнь, — вздохнула она наконец. — О, я очень рада.

— Р-рада, Поллианна? — переспросила тетка, сидевшая у ее постели.

— Да. Уж лучше иметь сломанные ноги, как у мистера Пендлетона, чем быть неизлечимо больной, как миссис Сноу. Сломанные ноги срастаются, а болезнь может оказаться неизлечимой.

Мисс Полли, которая даже и не упоминала о сломанных ногах, неожиданно поднялась со стула и подошла к маленькому туалетному столику в другом конце комнаты. Она поднимала с него один предмет за другим и ставила их назад, делая это без всякой видимой цели, что было совершенно не свойственно обычно решительной и целеустремленной мисс Полли. Но лицо ее, впрочем, не было рассеянным, оно было искаженным и бледным.

Поллианна лежала, глядя на танцующие на потолке цветные отблески, которые отбрасывали висевшие на окне хрустальные подвески.

— Я рада, что у меня не оспа, — пробормотала она удовлетворенно. — Это было бы похуже, чем веснушки! И я рада, что это не коклюш. У меня он был однажды: отвратительная болезнь. И я рада, что это не аппендицит и не корь, потому что они заразные… то есть корь, я хочу сказать… и ты не могла бы сидеть со мной.

— Ты, кажется, очень многому рада, дорогая, — дрожащим голосом вымолвила тетя Полли, приложив руку к горлу, как будто ее душил воротничок платья.

Поллианна негромко рассмеялась: