Полмира

– Ты чего здесь забыла? – пробормотал он.

– Я чего забыла? Это ты чего в нашу воду налил?

– Положь ножик.

Но она же уже выдрала его из столешницы и стояла с клинком на изготовку. Рука дрожала, голос срывался:

– Это яд, да?

Мужчина небрежно уронил крышку бочки на место и шагнул к ней.

– Только без глупостей, милая.

Теперь он стоял лицом к ней, и Колючка видела – меч. У него на поясе висит меч. И правая рука уже лежит на рукояти.

Наверное, она просто запаниковала. А может, наоборот, в голове резко прояснилось. Потому что она без раздумий бросилась на него, ухватила за запястье и всадила нож прямо ему в грудь.

И совсем это было не трудно. Легче, чем вы думаете, ага.

Человек в черном прерывисто выдохнул. Меч он успел вытащить едва ли на четверть. Глаза еще больше скосились, рука беспомощно зацапала ей по плечу.

– Ты…

И он с грохотом завалился на спину, увлекая ее за собой.

Колючка стряхнула с себя обмякшую руку и вскарабкалась на ноги. Черная одежда незнакомца становилась все темнее, пропитываясь кровью. В груди торчал кухонный нож. Колючка всадила его по рукоять.

Потом она крепко зажмурилась. Потом снова открыла глаза. Нож все так же торчал в груди человека.

Значит, не приснилось.

– Боги мои… – прошептала она.

– Они редко приходят на помощь.

В дверях стоял отец Ярви. И взгляд у него был очень хмурый.

– Что произошло?

– Он яда в бочку налил, – пробормотала Колючка, ткнув в валяющийся на полу кувшинчик. – Ну, в смысле, я так подумала…

Служитель опустился на корточки рядом с мертвецом:

– Один труп на твоем счету, другой… Я смотрю, Колючка Бату, ты вошла во вкус…

– Убивать людей – это плохо, я знаю, – пискнула она.

– Это смотря кого убивать, – наставительно произнес отец Ярви, медленно поднялся, огляделся, подошел к ней и заглянул в лицо.

– Он тебя ударил?

– Ну… нет…

– Значит, ударил.

И он врезал ей в челюсть, да так, что она улетела и шмякнулась на стол.

А он подскочил к дверям, распахнул их во всю ширь и заорал что есть мочи:

– Кровь! В палатах короля Финна пролилась кровь! Убийство! К оружию! К оружию!

Первым вбежал Ральф, поморгал, глядя на труп, и тихонько заметил:

– Отличная работа…

Затем в зал влетели стражники, тоже поморгали, глядя на труп, – и выхватили мечи.

Потом в зал ввалилась команда. Они чесались в растрепанных шевелюрах и заросших подбородках и бормотали молитвы.

Последним в зал вошел король Финн.

Вот ведь в каком звездном обществе она оказалась с тех пор, как убила Эдвала. Колючка уже повстречалась с пятью служителями и тремя королями, причем одним Верховным. Впрочем, только один из королей произвел на нее впечатление – тот, кто убил ее отца. Может, конечно, этот Финн и славился своими приступами ярости, но выглядел он как-то… рыхловато. Подбородок сливался с шеей, шея растекалась в плечи, там и брюшко выпирало, а на голове торчали редкие седые волосики – наверняка король только что с постели вскочил.

– На коленки, я смотрю, ты так падать и не научилась? – прошипел Ральф, утягивая Колючку на пол. Остальные уже попадали. – И ради всех богов, застегни ты свой пояс!

– Что здесь случилось? – проорал король, заплевав морщащуюся стражу слюной.

Колючка крепко зажмурилась. И на ощупь продолжила возиться с пряжкой ремня. Теперь-то ее точно камнями завалят. Как пить дать. Возможно, остальных членов команды казнят с ней за компанию. В их взглядах ясно читалось что-то вроде: «Вот что случается, если девке дать ножик. Даже кухонный».

Мать Кире выглядела безупречно даже в ночной рубахе. Она подхватила кувшинчик, осторожно придержав указательным и большим пальцами, принюхалась и сморщила нос:

– Ох ты ж… Яд, мой король!

– Клянусь всеми богами! – И Ярви положил руку на плечо Колючки – ту самую руку, которой он только что так чувствительно дал ей в зубы. – Если бы не смекалка этой девушки, я и моя команда еще до утра покинули бы этот мир через Последнюю дверь!

– Обыскать! Все вверх дном перевернуть! – взревел король Финн. – Доложить, как этот ублюдок сумел проникнуть в комнаты!

Один из воинов опустился на колени рядом с убитым и обыскал его одежду. И вдруг вскинул руку. На ладони блестело серебро:

– Монеты, мой король! Отчеканены в Скегенхаусе!

– Что-то в моих палатах слишком много всего из Скегенхауса! – король затряс брыльками, брыльки покраснели от гнева. – Монеты праматери Вексен, орлы праматери Вексен, требования праматери Вексен! Она постоянно чего-то требует! И от кого? От меня, короля Тровенленда!

– Все это во благо ваших подданных, мой король, – принялась увещевать Финна мать Кире. Она по-прежнему улыбалась, вот только теперь даже губы ее приморозило, не только глаза. – Подумайте об Отче Мире, Отче Голубей, который превращает кулак в…

– Я претерпел слишком много оскорблений во имя Отче Мира.

С брылек гневный румянец перекинулся на полные щеки короля.