Полмира

— Я не отправлюсь в набег короля Утила, так ведь? — Дурацкий вопрос, конечно, но теперь, когда Колючка вышла из тени Смерти, света было достаточно, чтобы скорбеть о ее разрушенных мечтах.

Отец Ярви не был настроен скорбеть.

— Скажи спасибо, что не отправишься в землю.

Они прошли улицу Наковален, где Колючка провела многие часы, жадно уставившись на оружие, как ребенок-попрошайка на выпечку. Где она ездила на плечах отца, невероятно гордая оттого, что кузнецы просят его оценить их работу. Но яркий металл, выложенный перед кузницами, теперь лишь дразнил ее.

— Никогда мне не быть воином Гетланда, — сказала она тихо и грустно, но у Ярви был острый слух.

— Пока ты жива, то, кем ты станешь, в первую очередь в твоих руках. — Министр мягко потер какие-то поблекшие отметины на своей шее. — Всегда есть способ, как говорила мне королева Лаитлин.

Колючка заметила, что от одного этого имени она немного выпрямилась. Лаитлин, возможно, и не боец, но Колючка не могла придумать, кем она восхищалась бы больше.

— Золотая Королева такая женщина, которую ни один мужчина не посмеет воспринимать несерьезно, — сказала она.

— Да, она такая. — Ярви искоса глянул на Колючку. — Научись смирять упрямство здравым смыслом, и, может быть, однажды станешь такой же.

Похоже, тот день был еще далеко. Когда они проходили, люди кланялись и тихо бормотали: «Отец Ярви», отходили, чтобы пропустить министра Гетланда, но мрачно качали головами, завидев Колючку, которая пряталась за ним, грязная и опозоренная. Они прошли через городские ворота и вышли к докам. Они лавировали между моряками и торговцами всех национальностей со всего Расшатанного Моря и даже дальше. Колючка проходила под капающими рыбацкими сетями и вокруг их блестящего извивающегося улова.

— Куда мы направляемся? — спросила она.

— В Скекенхаус.

Она, раскрыв рот, резко остановилась, и ее чуть не сбила проезжающая тележка. Никогда в своей жизни она не была дальше, чем в полудне пешком от Торлби.

— Или можешь остаться здесь, — бросил Ярви через плечо. — Камни уже приготовили.

Она сглотнула и снова поспешила, чтобы его догнать.

— Я еду.

— Ты столь же мудра, сколь и прекрасна, Колючка Бату.

Это было либо двойным комплиментом, либо двойным унижением, и она подозревала последнее. Под их ногами глухо стукнули старые доски пристани, соленая вода плескалась у опор, покрытых внизу зеленым налетом. Перед ней покачивался корабль, небольшой, но блестящий и с нарисованными белыми голубями на носу и на корме. Судя по ярким щитам, развешанным по бортам, он был снаряжен и готов к отплытию.

— Мы отправляемся сейчас? — спросила она.

— Меня вызвал Верховный Король.

— Верховный… Король? — Она посмотрела на свою одежду, застывшую от грязи подземелья, покрытую ее и Эдвала кровью. — Могу я, по крайней мере, сменить одежду?

— У меня нет времени на твое тщеславие.

— Я воняю.

— Мы протащим тебя за кораблем, чтобы смыть запах.

— Серьезно?

Министр поднял одну бровь.

— У тебя чувства юмора совсем нет?

— Встреча со Смертью может отбить вкус к шуткам, — пробормотала она.

— И это как раз когда он нужен больше всего. — Коренастый старик размотал носовой канат и бросил его на борт, когда они подошли ближе. — Но не волнуйся. К тому времени, как мы доберемся до Скекенхауса, Мать Море даст тебе больше воды, чем ты сможешь выдержать.

Он был бойцом: Колючка видела это по тому, как он стоял, и его широкое лицо было побито непогодой и войной.

— Боги решили забрать мою сильную левую руку. — Ярви поднял скрюченную клешню и покачал пальцем. — Но вместо нее они послали мне Ральфа. — Он хлопнул изувеченной рукой по мясистому плечу старика. — Хоть это и не всегда легко, в целом я доволен сделкой.

Ральф приподнял косматую бровь.

— Хочешь знать, что я об этом думаю?

— Нет, — сказал Ярви, запрыгивая на борт корабля. Колючке оставалось лишь пожать плечами седобородому воину и прыгнуть следом. — Добро пожаловать на Южный Ветер.

Она собрала слюну и сплюнула за борт.

— Не похоже, что мне здесь слишком рады.

Примерно сорок гребцов грубого вида сидели на своих рундуках и смотрели на нее. И она не сомневалась, о чем они думали. «Что здесь делает девчонка?»

— Некоторые пакости все время повторяются, — пробормотала она.

Отец Ярви кивнул.

— Такова жизнь. Редко какую ошибку совершишь лишь однажды.

— Можно задать вопрос?

— Чувствую, что если я скажу «нет», ты все равно спросишь.

— Полагаю, я не настолько глубока, чтобы не увидеть дна.

— Тогда говори.

— Что я здесь делаю?

— Боже мой, святые мужчины и мудрые женщины задают этот вопрос уже тысячу лет, и даже не приблизились к ответу.

— Попробуй поговорить на эту тему с Бриньольфом-клириком, — проворчал Ральф, отталкиваясь от пристани тупым концом копья. — У тебя уши завянут от его болтовни о всех этих «почему» и «по какой причине».