Полная гибель всерьез

В 1809 г. он напишет «Введение к Уложению государственных законов». Наряду с карамзинской «Запиской о древней и новой России» я бы включил эту работу в список экзаменационных для кандидатов на занятие государственной должности. И если в «Записке» была создана русская Властная Норма и заложены основы господствующей у нас поныне психологии восприятия Русской Власти, то «Введение» стало конституционным текстом, Конституционной Константой России XIX–XX вв.. Для сведения современников: «уложение государственных законов» есть практически синоним термина «конституция». В ту эпоху и ранее наши предки предпочитали говорить «уложение».

Подчеркну: здесь креативность русской мысли достигает апогея. Судите сами.

Первая русская Конституция, октроированная Николаем II в апреле 1906 г., и так называемая ельцинская Конституция 1993 г., подобно отечественной литературе, вышедшей из «Шинели», вышли из властно-организационной схемы, предложенной Михаилом Михайловичем во «Введении». Нет, конечно, это не копии оригинала, однако их генетическая преемственность несомненна. При жизни самого Сперанского реализовалась лишь одна деталь его плана. Был создан Государственный совет — законосовещательный орган при императоре, институция, члены которой составляли круг влиятельнейших сановников. В эпоху «великих реформ» Александра II (ему в середине 30-х Сперанский читал лекции по правоведению и «политическим наукам») через введение системы земского уездного и губернского самоуправления и создание независимого (от власти) суда план был осуществлен на среднем и нижнем уровнях. То есть новый конституционно-правовой дом строили, как и полагается, с низа, с фундамента.

Несколько огрубляя и модернизируя (с целью опустить детали и не запутаться в частностях), схему Сперанского можно представить следующим образом:

В 1906 г. дом достроили, был завершен верхний уровень. Государственный совет фактически превратился в первую палату парламента (одна половина его членов отныне избиралась, другая назначалась царем); Дума стала — второй. Правительство сохраняло ответственность перед императором. В 1993 г., проведя антикоммунистическую и антисоветскую революцию, Россия вновь избирает себе — по крайней мере, в ключевых моментах и на верхнем уровне — схему Сперанского. Разумеется, в соответствии с реалиями конца столетия. Власть президента огромна, он не «вписан» в разделение властей, а располагается над ними (в этом смысле — римейк царской власти); правительство ответственно перед президентом; Госсовет преобразился в Совет Федерации, который вместе с Думой (ограниченной, как и ранее, в реальном влиянии на политический процесс) составляет двухпалатный парламент.

Так, на протяжении почти двух столетий (за исключением коммунистического периода, но об этом еще скажем) Россия живет фактически с одним конституционным текстом (сначала в теории, затем на практике), который, повторим, следует признать Конституционной Константой. А заодно — прекратить безграмотно-бессмысленные заявления о том, что Конституция 93 сделана под г-на Ельцина, а за образец взяты французские порядки. Это — оскорбительно для русской истории, которая — воспользуемся метафорой Ленина — выстрадала (плоха ли она, хороша) эту Конституцию. Кстати, это не отменяет возможного исторического факта: (якобы) придворные юристы стремились уложить Россию под президента. Нет, это не они — «здесь дышат почва и судьба». Здесь — «разряд ядра, не властного не рваться». Здесь — «история орет».

И далее. Мимоходом, бегло. Поскольку тема разработана не достаточно. Но если это условие будет выполнено, последствия окажутся грандиозными. Николай Николаевич Алексеев, известный в качестве крупнейшего евразийского государствоведа и правоведа (на самом деле значение алексеевских идей выходит далеко за пределы этого политико-идеологического направления), в работе «На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности)», написанной в середине 20-х, утверждал: «В самых общих формах при снятии монархического принципа из системы Сперанского и выходит то, что действует ныне в России в виде системы Советов». Естественно, что Н.Н. Алексеев представляет и некоторые — вполне, кстати, убедительные — доказательства этого своего тезиса. Действительно, под определенным углом зрения советская власть в ранней форме (до Конституции 1936 г.) напоминает организацию власти, предложенную Сперанским во «Введении». Повторю: тема требует серьезной разработки. Но и сегодня уже видно — Алексеев нащупал золотую жилу, попал в «десятку».