Полная иллюминация

22 января 1998

Дорогой Джонатан,

Если ты это читаешь, значит, Саша это нашел и перевел для тебя. Значит, я мертв, а Саша жив.

Не знаю, расскажет ли тебе Саша о том, что произошло здесь сегодня вечером и что вот-вот произойдет. Важно, чтобы ты знал, какой он человек, вот я тебе и расскажу.

Произошло следующее. Он сообщил отцу, что в состоянии заботиться о Маме и Игорьке. Эти слова надо было сказать, чтобы они стали правдой. Наконец он созрел. Его отец не мог поверить своим ушам. Что? — спросил он. Что? И Саша вновь сообщил ему, что будет заботиться о семье, что поймет, если отцу придется уйти и никогда не вернуться, что от этого он не перестанет считать его отцом. Он сообщил отцу, что все ему простит. О, в какую ярость пришел отец, как рассвирепел, и он сообщил Саше, что убьет его, и Саша сообщил отцу, что убьет его, и они двинулись друг на друга с насилием, и отец сказал: В лицо мне это скажи, а не в пол, и Саша сказал: Ты мне не отец.

Его отец поднялся и вынул чемодан из шкафа под раковиной. Он наполнил чемодан вещами из кухни: хлебом, бутылками водки, сыром. На, сказал Саша и зачерпнул из банки для печенья две полные горсти денег. Отец спросил, откуда у него деньги, а Саша сказал, чтобы он взял их и не возвращал. Мне твои деньги не нужны, сказал ему отец. Это не подарок, сказал Саша. Это плата за все, что ты здесь оставишь. Возьми и не возвращай.

В глаза мне это скажи, и я обещаю тебе, что возьму.

Возьми, сказал Саша, и не возвращай.

Мама и Игоряша были такие расстроенные. Игоряша сказал Саше, что он дурак и что он все испортил. Он плакал всю ночь, а знаешь, что это значит — слышать, как Игоряша всю ночь плачет? Но он еще такой молодой. Я надеюсь, что когда-нибудь он сможет понять, что сделал Саша, и простит его, и еще поблагодарит.

Сегодня вечером я разговаривал с Сашей после того, как ушел его отец, и я сказал ему, что горжусь им. Я сказал ему, что еще никогда не был так горд за него, так уверен в нем как в человеке.

Но ведь он твой сын. И мой отец.

Я сказал: ты хороший человек, и ты сделал хорошую вещь.

Я положил руку ему на щеку и вспомнил, когда моя щека была как его щека. Я произнес его имя, Алекс, а ведь последние сорок лет это было и мое имя.

Я буду горбатить в Турах Наследия, — сказал он. — Я заполню собой оставленную Отцом пустоту.

Нет, — сообщил я ему.

Это хорошая работа, — сказал он. — И я смогу заработать достаточно, чтобы заботиться о Маме, и об Игорьке, и о тебе.

Нет, — сказал я. — Устраивай свою жизнь. Это будет лучшей о нас заботой.