Полная история ислама и арабских завоеваний в одной книге

Властная верхушка Мекки решила пойти на переговоры с Мухаммедом, пытаясь ограничить его пропаганду и влияние на простых граждан. Была назначена встреча у задней стены Каабы. Видные горожане, при большом стечении народа, спросили у Мухаммеда, что же он все-таки хочет. Чтобы он перестать хулить веру предков и богов, они искушали его, предлагая Пророку на выбор богатство, почет или власть. Скорее всего предложения эти были лишь попыткой показать собравшимся мекканцам, что ислам для Мухаммеда не так уж и важен. Но он отказался от всех соблазнов, заявив, что ему необходимо лишь одно: чтобы арабы признали всемогущего и милосердного Аллаха единым Богом и порвали с богами из Каабы, а также начали молиться и подавать милостыню.

Понятно, что публичные переговоры вряд ли могли привести к каким-либо результатам, перед народом никто не будет идти на компромисс в своих убеждениях. Но, по всей видимости, проводились с Мухаммедом и тайные встречи, которые также ничего не дали. Тогда было решено воздействовать на нового Пророка через его клан, и главы курайшитов отправились к Абу Талибу.

– Сын твоего брата хулит наших богов, – заявили они, – нашу веру и порицает наших отцов. Нет ни одного народа, у которого было бы меньше земли и источников воды, а существование – тяжелее, чем у нас, а он сеет смуту и подрывает благосостояние всего города. Потому или приструни его сам, или не мешай это сделать нам! Фактически это было предложение исключить Мухаммеда из клана и из обычаев кровной мести. Абу Талиб заверил старейшин, что он ни в коем случае не одобряет поведения племянника и даже считает, что тот либо болен, либо одержим демонами. Но сам он на него воздействовать не может, а что же касается их просьбы не мешать им, то никто и никогда не объявлял людей вне закона из-за болезни или одержимости, и позволить такого он тоже не может.

Через некоторое время делегация старейшин вновь повторила свой визит к Абу Талибу, выдвигая те же требования, но говоря, что если хашимиты не отрекутся от Мухаммеда, то те из них, кто его поддерживают, будут истреблены вместе с ним.

Абу Талиба, чье влияние в клане, несмотря на старшинство, из-за бедности становилось все меньше, такая перспектива отнюдь не порадовала. Это, как минимум, могло лишить его власти в клане, а как максимум и поставить под удар весь клан. Абу Талиб призвал к себе Мухаммеда и, объяснив ему ситуацию, попросил не «возлагать ношу, которую я не смогу нести».

Мухаммед сказал дяде, что даже если бы ему предложили взамен его проповеди Солнце и Луну, он бы все равно отказался. После этого Мухаммед, считая разговор оконченным, встал и, заплакав, попытался уйти, но Абу Талиб остановил его:

– Ты знаешь мое отношение к твоей проповеди, но я не выдам тебя...

Впрочем, открыто развязывать противостояние между кланами никто не спешил. Просто сначала исламистам запретили молиться у Каабы: ведь там находятся боги, которых они поносят, и это выглядело кощунством. Исламисты, впрочем, продолжали посещать Каабу даже под градом насмешек и ругани, показывая свою принципиальность. Такая же встреча ожидала их и на улицах Мекки, подзуживаемые богачами мекканцы начали относиться к исламистам все хуже.

– Вот идет внук Абд аль-Мутталиба, знающий все, что происходит на небесах, – смеялись язычники при появлении Мухаммеда, называя его одержимым обманщиком и колдуном. Приняли участие в травле и мекканские поэты: количество эпиграмм на Мухаммеда и его последователей исчислялось сотнями, исламисты стали любимыми персонажами анекдотов, и это, как считают многие исследователи, серьезно затрудняло нахождение новых сторонников.

Вспоминали Мухаммеду и то, что все его сыновья умерли в малом возрасте (подлый удар в спину), и, значит, боги его презирают. Кто-то даже вспомнил его старое прозвище «Куцый».

Стоит сказать, что по тем временам насмешки эти были не просто оскорбительны для человека, который понимал, что такое отношение не только позорит его предков, но и осложняет жизнь всего его потомства, но просто непереносимы. «Мы издревле не допускали обид, а когда при нас складывают презрительную морщину на щеках, мы ее выправляем», – писал гордящийся своим родом Абу Талиб в одном стихотворении. То, что Мухаммед оставлял подобные горькие укоры и насмешки без ответа, было, мягко говоря, очень необычным поведением и вызывало к нему вполне определенное отношение – как к человеку, не умеющему постоять ни за себя, ни за честь своего рода. Дочь Мухаммеда Рукайя, принявшая ислам, даже была возвращена мужем, сыном Абу Лахаба, в дом отца. Но вскоре Мухаммед выдал ее за Османа ибн аль-Аффана, одного из первых курайшитов, принявших ислам.

Как-то неподалеку от мусульман, собравшихся на тайную молитву в одном из ущелий, появились несколько язычников, начавших издеваться над их верой. Слово за слово, и вспыхнула драка. Саад, сын Абу Ваккаса, схватил оказавшуюся поблизости челюсть верблюда и, ударив ею одного из язычников, рассек тому лицо. Саад стал первым, кто пролил кровь за ислам.