Полная история христианской церкви

На Востоке сильнейшим защитником иконопочитания был Иоанн Дамаскин,[267] славный во всем христианском мире благочестием, ученостью и красноречием. Получив с детства прекрасное образование от калабрийского инока Космы, которого его отец выкупил из плена, Иоанн стал впоследствии правителем города Дамаска и пользовался полным доверием калифа. Как только дошли до Дамаска вести о действиях императора против икон и их почитателей, то Иоанн написал к Константинопольской Церкви несколько посланий, в которых с силой и красноречием защищал право христиан изображать воплотившегося Христа и поклоняться изображениям Спасителя и Его святых, нисколько не впадая этим в идолопоклонство. Его послания произвели в Константинополе сильное действие и ободрили православных. Тогда император, чтобы отомстить Иоанну, оклеветал его перед калифом, послав тому подложное письмо, в котором Иоанн будто бы предлагал предать ему Дамаск. Калиф, поверив клевете, велел отрубить у Иоанна правую руку и лишил его сана. Чудесной помощью Пресвятой Богородицы отсеченная рука срослась. Невиновность Иоанна обнаружилась, но он отклонил от себя почести, которые калиф предлагал ему, и, оставив Дамаск, провел остальную жизнь в строгом подвижничестве в Лавре святого Саввы.[268]

Преподобный Иоанн Дамаскин. Фрагмент иконы. Конец XV в. Новгородский музей

Гонение на иконы еще больше усилилось при наследниках Льва Исаврянина. Его сын, Константин V Копроним, созвал в 754 году беззаконный собор из единомышленников, которые осудили как идолопоклонство всякую честь, воздаваемую иконам, и сравнили почитателей икон с приверженцами Ария, Нестория и Евтихия.

Икона «Троеручица»

Как опасное суеверие преследовалось также и иночество, чествование Божией Матери и святых, поклонение святым мощам. На внутренних стенах церквей стирали изображения евангельских сюжетов и рисовали вместо них деревья, сцены охоты и т. п. Тридцатипятилетнее царствование Константина было для христиан страшным испытанием, казни и преследования не прекращались.

Икона «Троеручица»

Но православные знали, что лучше переносить всякого рода мучения, нежели не почитать Господа и святых Его в их изображениях. Множество христиан запечатлели веру свою мученической смертью. Святой Андрей Критский (его не нужно путать с епископом того же имени, сложившим Канон покаяния), отшельник, всеми уважаемый, был побит камнями за то, что смело обличал царя в неправомыслии и жестокости.[269] Святой Стефан Новый, игумен Авксентьева монастыря, был подвергнут пыткам и сослан в заточение, обитель его разорена, но ничто не могло победить его твердости, и святого казнили.

Но как всегда бывает в таких случаях, жестокое гонение только воспламеняло усердие верующих. Весь народ оказывал величайшее уважение гонимым епископам. Темницы узников, пострадавших за святые иконы, делались молитвенными домами, в которых народ толпился, прося благословения у страдальцев и отвращаясь от епископов-иконоборцев, которые за угодливость царю получали от него дары и почести. Иконы, изгоняемые из домов и храмов, были тем более чествуемы втайне. В честь Богоматери и святых раздавались высокие песни св. Иоанна Дамаск и па, Космы Маюмского, Германа и других, и все православные с радостью повторяли их. Между тем беспрестанные мятежи и волнения свидетельствовали о всеобщем неудовольствии. Много гонимых, оставив отечество свое, искали на Западе безопасности. Некоторые епископы входили в сношение с римским епископом, тогда очень усилившимся, и искали его покровительства. Римский епископ Стефан на Соборе в Латеране предал анафеме иконоборцев.

Лев IV Хазар (775–780), сын Копронима, следовал примеру отца и деда. Продолжались жестокие казни, разрушались монастыри; воины обыскивали дома, чтобы предавать огню скрываемые иконы; сжигали даже книги, в которых были изображения. Но Лев царствовал только пять лет, а его вдова, Ирина, приняв правление из-за малолетства сына, восстановила иконопочитание. Патриархом Константинопольским был тогда св. Павел IV (780–784), человек добрый, но слабый, который из малодушия во всем уступал императору-иконоборцу. Это мучило его совесть, и через некоторое время после смерти Льва он оставил патриарший сан и, удалившись в убогую келью, принял схиму.[270]