Полная тьма

Потом Гавейн смотрит, как Руфус пишет письмо, кладет пергамент в конверт и надписывает «Амелии Боунс. Лично в руки». Если они не вернутся, Амелия будет знать, что случилось. Словно читая мысли Гавейна, Скримджер говорит:

- В Аврорате я никому ничего не сказал. Во-первых, этим делом уже занимается местная полиция и, кажется, местное отделение Аврората. Правда, эти дуболомы все равно ничего не найдут. Я уже навел справки, кто там работает. Во-вторых, у нас нет доказательств, а с домыслами мы никому не нужны. Поэтому придется разбираться самим. Ты точно этого хочешь?

Гавейн утвердительно кивает.

Когда Гавейн видит высокую худую фигуру, древнюю, как само мироздание, алчущую свежей плоти, ненасытную и ужасающую, излучающую небывалую мощь и первобытный страх, так похожую на человека, но в тоже время без капли человеческого, он на секунду, кажется, забывает, как дышать. Но Руфус рядом вскидывает палочку, такую знакомую и родную, которая не раз спасала жизни, в том числе и ему, Гавейну. И вот уже пламя застилает взгляд, и Гавейн не видит и не чувствует ничего, только стену огня, в пламени которого, наверное, живут демоны, и только такой, как Руфус, может управлять ими, заставив подчиниться и исполнять его волю, и сейчас эти демоны пожирают существо, безжалостное, беспощадное и несущее смерть всякому, кто попадется на его пути. И когда пламя Адского огня, кажется, взмывает до самого неба, в мозгу Гавейна остается только одно слово, объясняющее все: «Вендиго».

Собирая на следующее утро чемоданы, Гавейн спросил Скримджера:

- Шеф, как Вы думаете, почему вендиго объявился именно сейчас?

Руфус пожимает плечами:

- В легендах говорится, что вендиго запасает себе мясо на зиму. А почему объявился именно в этом году… Я не знаю, Гавейн. В тех же легендах говорится, что иногда вендиго затихает на много лет, а потом просыпается вновь. А может, он искал себе пищу в других краях, а потом пришел сюда. До вчерашнего вечера я был уверен, что это не более, чем вымысел.

- А знаете, шеф, Вы были правы, когда говорили, что сам я такого места не найду. И правда, я так никогда не отдыхал, - усмехается Гавейн.

От автора: автор в курсе, где по преданиям обитает вендиго, поэтому сознательно изменил некоторые факты, например, место обитания. При написании были использованы произведения Мартина С. Уоддела «Человеческая кожа» и Стивена Кинга «Кладбище домашних животных».

* * *

«Ложная надежда»

Судья Визенгамота Амелия Боунс внимательно смотрит на стоящего перед ней человека. Подсудимого, мысленно поправляется она. Роджер Энгл, двадцать восемь лет, полукровка. Проживает с матерью и несовершеннолетней сестрой. Амелия скользит взглядом по худощавому лицу, уже не новой одежде, и лишь на секунду позволяет себе задержаться на ногах подсудимого. Вернее, на том, что когда-то было его правой ногой. Сейчас там протез, из-за которого Энгл не может быстро ходить и все время припадает на одну сторону. Ногу он потерял во время Первой войны, это тоже есть в деле. Амелия с тоской думает, что не только этот парень остался калекой, а по сравнению с некоторыми ему вообще сказочно повезло.

Мисс Боунс только недавно начала заседать в Визенгамоте, но считает своим долгом к каждому, даже самому мелкому, делу подойти со всей ответственностью. Она просто не может позволить кому-нибудь усомниться в собственном профессионализме, а себе - уронить репутацию судьи. А еще, но в этом она признается только себе самой, Амелии очень страшно. Страшно каждый день входить в кабинет, где в шкафу висит строгая судейская мантия, потому что Амелия знает, какая тяжесть ложится ей на плечи, когда она облачается в эту официальную одежду, всем видом символизируя торжество закона. Страшно каждый день входить в этот зал, и чем страшнее, тем выше Амелия поднимает голову, потому что осознает, что ежедневно лично ей в буквальном смысле предстоит вершить судьбы других, рассматривать дела, выносить приговоры, и дальнейшая судьба человека зависит от ее решения. От нее зависит, вернется ли человек домой или его отправят в Азкабан, будут ли благодарить ее со слезами радости на глазах или проклинать с ненавистью и горечью. От нее зависит, как истолкует она закон, примет ли доказательства защиты, и она берет личную ответственность за все то, что происходит здесь, в ее руках человеческая жизнь, и не одна, потому что каждый подсудимый - это еще и отец, сын и муж. И поэтому каждый день Амелия скрупулезно изучает каждую строчку материалов дела. Она просто не имеет права на ошибку. Слишком дорого обходятся судебные промахи.

И теперь Амелия смотрит на молодого парня, калеку, стоящего перед судом, и не может решить, имеет ли право судья руководствоваться внутренним убеждением, и если да, то насколько далеко позволено зайти.