Став по своей воле мужем и против своей воли камер-юнкером, он был вынужден значительно повысить расходы. Теперь он снимал целый этаж в 11 комнат, конюшню, сарай, сеновал, винный погреб. Требовала содержания и прислуга. Таким образом, имея 5 тысяч рублей годового дохода, Пушкин за четыре года брака задолжал 60 тысяч рублей. На литературный труд тоже расчета не было. Доходы от него были ничтожны. Достаточно сказать, что за «Евгения Онегина» ему было заплачено всего полторы тысячи рублей. Примерно такую сумму поэт тратил в год на книги. Не раз Пушкину приходилось закладывать часы, посуду и другие предметы домашнего обихода.
Пушкин писал: «Живо воображаю первое число. Тебя теребят за долги — Параша, повар, извозчик, аптекарь, т-те Zichler, у тебя не хватает денег…«. И правда, кредиторы осаждали Александра Сергеевича. Долги множились, а с ними множились и гневные письма, требования. Порой кредиторы приезжали лично, кто с просьбой погасить разросшийся долг, а кто и с угрозами. За три недели до дуэли Пушкин отправил письмо Скобельцыну:
По параметру «Благосостояние«— 3 балла. Почему же не 1? Да потому, что голодной смертью Пушкин и его семья, все же, не умирали. Положение было тяжелое, но не бедственное. Пушкины жили не по средствам, но жили на широкую ногу даже для того времени.
Я прежде никогда не слышал о проблемах со здоровьем у Пушкина. Я всегда считал, что он был моложав, подвижен и здоров. В его произведениях и дневниках я не встречал упоминаний о мучивших его недугах. И ставил в матрицу десятку. При таком положении вещей у меня не сходились карты. Жизнь Пушкина не представлялась мне настолько драматичной, чтобы стремиться к смерти так настойчиво. Потрясением для меня стала книга Александра Лациса (к слову, потомка Александра Сергеевича) «Почему плакал Пушкин?«. Оказалось, наш поэт был болен болезнью Паркинсона. Обычно она проявляется в старости, а тут — в тридцать с небольшим. Диагноз ему поставил в Одессе врач семьи Воронцовых. Сомнений в диагнозе не было. Тем более, что и симптомы проявлялись все ярче.
Здоровье — 2 балла.
Работой Пушкина было литературное творчество. Его неофициальный титул — первый русский профессиональный литератор. Профессиональный — не в смысле «мастер своего дела», а в смысле «зарабатывающий литературным трудом». Все литераторы-современники Пушкина, и тем более предшественники, поставили бы себе литературу на ось «Хобби». Для них это было развлечение. Развлечение высокого уровня, порой мучительное, часто высокооплачиваемое, но — хобби. Кто-то подвизался на государственной службе, кто-то управлял имением и жил на доходы с этого. Но только Пушкин (порой служа, порой, занимаясь поместьями) основной доход имел от издания литературных произведений. Нравилась ли ему эта работа? Несомненно. А вот служба и хлопоты по управлению хозяйством не нравились. Он ими и не занимался. А если когда и занимался, то так, что лучше бы и не занимался. Верные 10 баллов.
Пушкин обожал книги, читал много и подолгу. Он с ними нигде не расставался, всюду перевозил с собой помногу томов, и даже из кармана у него постоянно торчал небольшой томик. Он скупал книги и дорогие, рукописные, расходуя на библиотеку, как я уже писал, до полутора тысяч рублей в год. Библиотека приобрела необычайную ценность не только по-тому, что ее собрал Пушкин, но и по ценности составлявших ее книг. Кстати, показательно, что после смерти поэта, его вдова, книг не ценившая, этой библиотекой так тяготилась, что одно время даже хранила ее в подвалах казарм своего нового мужа генерала Ланского. Но не о ней сейчас речь.
Кроме чтения Пушкин имел и другие увлечения. Он много ездил верхом, много путешествовал, прекрасно стрелял. Любил подолгу гулять пешком и проводить время с друзьями. И за карточным столом мало было ему равных. В юности он прекрасно фехтовал, любил лапту. Не вполне корректно причислять к хобби женщин, но они всегда занимали в его жизни важное место.
10 баллов.
Очевидно, когда коэффициент разбалансированности системы достиг критических девяти баллов, Пушкин не только стал предчувствовать скорый конец, он стал желать его. По свидетельству Ольги Сергеевны Пушкиной, сестры поэта, Пушкин однажды сказал ей: «Если бы ты знала, как мое существование мне тягостно, надеюсь, оно не будет продолжительно. Скажу тебе лучше: я это чувствую…«. Она и сама замечала, что Александр Сергеевич не в себе: похудел, во время беседы терял нить разговора, вскакивал при каждом громком звуке, легко утомлялся.