Полночь

Мне бы хотелось, чтобы в тот вечер он решил не заканчивать на ночь глядя. Но он вновь запустил мотор. Одноцилиндровик вновь обрел свой ритм. Ленточная пила так и пела на шкиве. Я, широко раскрыв глаза, смотрел на мадам Доменико. Ее муж отступил. Он заправлял подол своей рубашки в брюки, приговаривая, что ей придется выстирать эту рубашку. Он сказал что-то про свою жену, но я не расслышал, потому что зажимал ладонями уши, и взял с металлической канистры ремень. Мотор вдалеке закашлялся и остановился. Снова тишина. Он вставил ремень на место. Развязал руки жене, которая так и осталась стоять.

Она смотрела на него. Быть может, гадала, что случится на этот раз. Он подошел к ней. Он прикорнул к ее груди, спрашивая у нее — он чуть ли не хныкал, — как все пойдет дальше. Она ничего не говорила. Он потребовал, чтобы она отвечала. Тогда можно было бы подвести черту под этой историей. Начинало темнеть. Завтра утром останешься дома, приказал он. На работу пойдешь только после обеда.

Звонок в дверь. Он среагировал первым: Пойду посмотрю. Он сбежал по ступенькам. Он уже теребил ручку входной двери, вспомнил, что запер ее на ключ, повернул ключ: Иду! Иду! Вновь зазвенел звонок.

Я смотрел на мадам Доменико. Однажды я уже видел ее в комбинации — когда принес газету. Она была у себя в ванной. Сказала: Положи ее на кухонный столик, Линдберг. Я так и сделал. Но в тот самый миг, когда я открывал, собираясь уйти, дверь на террасу, она позвала меня: Подожди. Через приоткрытую дверь она протянула мне монету. В ванной было светло. Я разглядел ее, в тюрбане из завязанного на голове полотенца. Она стояла рядом с умывальником. В чем дело? спросила она. Я ничего не ответил. Она сказала, что любит меня, затем: Подойди поближе, тебе нечего бояться, ты что, никогда никого не видел в ванной?

Инспектора держались на пороге. Месье Доменико не растерялся: Вы пришли как нельзя кстати. Я слушал, что говорит их старший: Они с коллегой зашли узнать, все ли идет гладко, месье Доменико, заполнили ли вы бумаги на заем. В связи с этим у меня хорошие новости, все соседи согласны, вы получите скидку на ксилофен. Это и впрямь была хорошая новость. Месье Доменико еще не подписал бумаги, но собирается сделать это сегодня вечером, после того как изучит их до конца. Он спросил у инспекторов номер их лицензии. Инспектор ответил, что с собой ее у него нет, она в их конторе в отеле. Мне редко приходилось видеть подобное согласие среди соседей, заметил он, вы об этом не пожалеете… И еще, месье Доменико, мы пришли забрать материалы наших анализов. Мы оставили их у вас, я сию минуту.

Я услышал, как открывается дверь на чердак, и возглас месье Доменико: Эй-эй, подождите! Наверху ничего нет! Инспектор оставил свои инструменты и канистру под несущей балкой, это наверняка, он дает голову на отсечение. Но вмешался месье Доменико. Он занят. Если они вернутся через четверть часа, он откроет им чердак, в данный момент это невозможно. Инспектор был готов ко всему, но только не к этому. В первый раз месье Доменико открыл ему дверь без всяких разговоров. Они всего-то и провели там пару минут, он и его коллега. Все соседи пропускали их к себе на чердаки, чтобы они могли установить нанесенный жуками-дровосеками урон. Он упомянул имя моего отца. Он, с вашего позволения, будет настаивать. У нас, как я понимаю, республика! вскричал месье Доменико, у меня, как-никак, есть право впускать к себе в дом того, кого я хочу! Инспектор возмутился: Месье Доменико, мы пришли, чтобы извлечь из вашей ноги занозу, и так вот вы нас благодарите, пропустите нас! Пропустите, по крайней мере, моего коллегу, он справится за пару минут!

Дверь на чердак захлопнулась. Я остался перед мадам Доменико, которая снова надела комбинацию и уселась на кипу газет. Когда она повернулась, я увидел ее спину и вспомнил о шероховатости ее кожи.

Она по-прежнему сидела на чердаке, закрыв лицо руками. До меня доносилось только ее дыхание. Как и я, она слушала препирательства месье Доменико с инспектором. Отступая, последний отфутболил бидон, который покатился по цементу. Позвякивание жести заглушило ругань месье Доменико. Инспектор сказал: Это же даже не молоко, это всего-навсего вода, она ничего не стоит, чего орать-то! Он добавил, что в любом случае у него есть заключения по анализам, представленные лабораторией, что он никогда не занимался обманом клиентов. Уже заготовлены бочки ксилофена, он добился скидок, на сей раз он не настроен на дальнейшие уступки. Вам не подорвать мой рынок! крикнул он в конце концов месье Доменико.

Я по-прежнему смотрел на нее, не в силах пошевелиться. Позади себя, через слуховое окно, я заметил, как зажглось окно в моей комнате. Меня разыскивала матушка. Месье Доменико открыл дверь, которая вела на чердак, и сообщил жене, что инспектора вернутся на следующий день — он подождал, пока не стихнет грохот грузовика на национальной дороге, — так что она может валандаться здесь сколько захочет. И уж во всяком случае, добавил он, надолго они в квартале не задержатся.