Полночь

Слишком вежливый дурак живет среди вас. Это разновидность учтивого дурака, когда желчного, когда нет. Он резко проживает свою жизнь. Это горожанин, которому пришлось, чтобы стать садовником, изменить культурам своего отца.

В нас он все еще жив, повторяет он время от времени.

Ему не хватает матери. В нас она все еще жива, повторяет он время от времени.

Подчас он журавль, от имени отца. В нас он все еще жив. Он журавль в русском фильме Марии, где идет по следам своей матери. В нас она все еще жива, щелкает он клювом. До чего просторен край, как редка живая душа, как огромно небо! Секвестируя несущих золотые яйца ряб, в этих краях перевели всю домашнюю птицу. И, как по волшебству, вместе с нею перевелись гады, земноводные и пресмыкающиеся. Мерзкое время для беззащитной животины без стратегического щита. Журавль и лиса проводят дознание. Вот, в качестве синопсиса. Примерный диалог. Из чего сделаны у них крепостные стены? — из жареного хлеба! из жареного хлеба! Из чего возведены дворцы? — из пряников! из пряников! На чем вскормлены дети? — на свекле! на свекле! Бюджет составлен, сектор за сектором: операторы, актеры, телеги, водка. Не хватает деньжат и продюсеров.

Он не любит продюсировать, предпочитает секретировать. Но секреция без продукции — яд, говорят за кулисами кулисных организаций, в банкетных залах щедрых банков.

Чтобы предохранить пищевод от желудочных кислот, попивает картофельный сок.

* * *

Дурак встречает сироту. Сирота — кинорежиссер. Дурак встречает сироту-кинорежиссера (Кого ты потерял? следовало бы поставить во множественное число). Дурак встречает сироту-режиссера. Выгибается море, ярится ветер, нужно снимать, Мария играет в фильме Марии (ах, поворот ее затылка!), бакланы ждут, когда пойдет сарган, Англию на глазок не разглядеть, в Дюнкерке он и она поносят друг друга прямо на дюне, с одной стороны — перерабатывающие заводы, с другой — море. Вот еще один синопсис. Нужно снимать.

Дурак встречает режиссера. У Бориса мешки под глазами, и он недоволен — и немудрено! За кулисами учреждений и в салонах банков знают, чего ждет публика и какие фильмы нельзя снимать, чего не надо писать, чего не надо рисовать, чего нельзя говорить, что никого не интересует, что не принесет ни сапека.

Журавль встречает режиссера. Они вместе пьют кофе у португальцев, в двух шагах от грозового затона. По соседству со старым передатчиком на площади Флажей грохочет гром. Они же в большом количестве поедают варенье, но в гастрономе, так, словно им нужно опустошить все запасы. Они же пьют в Икселле с одной стороны пруда пиво, с другой — вино. Будут ли они пить в Одессе? В Варшаве? Что станут пить в Улан-Баторе?

На тачке садовник перевозит мешки Бориса к виноградникам Одессы, и пылит дорога, перешагивает реку мост, все дома на одно лицо, схожи лица у людей, на каждом камине библия, в каждом сердце скорпион.

Синопсисов хоть пруд пруди, иначе их сочиняют.

На тачке журавль перевозит режиссера по тропинке, что ведет на луга, и неожиданно ее опрокидывает. Сценарий Бориса.

Их пруд пруди! Пруд пруди!

По сигарете за каждым ухом, он заставляет себя учиться, учиться кино, и стремится видеть глазами Бориса, выявлять там, где ничего не существует, бокал вина, губы, луну на небе.

Леон выходит из тюрьмы, из тюрьмы Сен-Жиля (местного святого). В машине, под самой ивой, его ждет Адриана. Сценарий Бориса.

* * *