Полночь мира (=Пепел Сколена)

  Внутри было темно, мглу едва разгоняла одинокая лучина, но уютно и тепло. Воздух казался вязким и густым от запахов подгоревшей снеди, пива, пота и дыма. Гудели нетрезвые голоса, гремел барабан, и его звуки вплетались в переливы флейты. В центре зала был небольшой, освещенный четырьмя такими же плошками помост, на котором кружилась и изгибалась босоногая танцовщица. Казалось, ее совсем не трогали десяток сальных мужских взглядов, скабрезные выкрики пьяных, тем более собственный костюм - более чем короткая блузка, прикрывавшая, по сути, только грудь, да и ту частично обнажал глубокий вырез. Распущенные, как у блудницы, волосы особенно потрясли Ирмину.

  - И ей...

  - Да плевать ей, - отмахнулся Нэтак. - Когда тебя каждый день имеет кто ни попадя, на взгляды плевать.

  - А она...

  - Рабыня, - усмехнулся отец. - Попробовала бы она не послушаться своего хозяина - враз бы плеткой получила... И ты бы на ее месте враз отвыкла закрываться.

  Ирмина покраснела, поплотнее надвинула плащ, тем более, что несколько липких, бесстыжих взглядов переключились на нее. Наверное, только сейчас дочь мельника задумалась, что окружающий мир полон опасностей. И они не исчерпываются трясинами, зверьми и даже далеким и загадочным Тьерри, о котором малышне рассказывала Фольвед.

  - Пойдем отсюда, может, кто примет, - попросила она.

  - А чем платить будем? - перебил Нэтак. - А с трактирщиком мы давние друзья, договорюсь.

  Трактирщик появился совсем скоро - видно, они и правда хорошо знали друг друга. Может, отец ходил сюда не первый раз, и торговал в тайне от Фольвед, подвергая опасности всю болотную деревушку? Но зачем тогда потащил ее, она ведь может проболтаться... Да что там, и скажет, как только вернется.

  Стоп. КАК ТОЛЬКО ВЕРНЕТСЯ. А кто сказал, что вернется? Может, отец замыслил что-то такое, и никак нельзя оставить дома свидетельницу? И теперь ее...

  - Мир твоему дому, Вартас-катэ, - поприветствовал трактирщика Нэтак. Радостный голос отца, в котором только битый жизнью, подозревающий всех циник услышал бы фальшь, вывел ее из задумчивости, и спугнул почти оформившуюся мысль. - У меня есть товар, отойдем, поговорим. Посиди здесь, - велел Нэтак дочери. - Я сейчас вернусь, только договорюсь про ужин и торговлю - и приду.

  - А чем торговать-то будете? - непонимающе спросила Ирмина.

  - Тебе знать не положено, еще разболтаешь. Сиди, сторожи место!

  Шушукались старики недолго. Трактирщик поманил пальцем крутобедрую служанку, а когда она подошла, потребовал:

  - Ему пиво, колбаски и свежую лепешку. Ей - пирог с капустой, щи и наш особый морс для красавиц.

  Вартас плутовато подмигнул Нэтаку, служанка бросилась исполнять.

   - Поедим, поспим, а там и дальше поедем, - пояснил Нэтак. Подозрения ожили с новой силой. Но тут все были такими приветливыми - не хотелось верить, что отец что-то замышляет против нее...

  Еду принесли быстро, только учуяв аромат свежей, только-только из печи, лепешки, голодная Ирмина сглотнула слюну. После долгой дороги, сырости, голода и холода еда показалась неимоверно вкусной, разве что щи оказались слишком острыми, и пришлось выпить весь морс. Музыка звучала все громче, голова шла кругом, и в то же время неудержимо хотелось спать. Ирмина пыталась сосредоточиться на танцовщице, на пьяном, заросшей бородой лице посетителя, на том, что говорит отец.

  - Сейчас, уважаемый, она заснет, тогда деньги и отдадите, - произнес отец. - Я никогда не обманываю покупателей... в главном.

  - Я знаю, потому тебя еще не отравили. Что ж, передавай привет барону Тьерри. И молись за упокой твоей Фольвед.

  "Фольвед... Тьерри, - вяло ползали в голове мысли. Думать отравленные мозги отказывались напрочь, но сквозь подступающее забытье прорвалась ослепительная, как молния в ночи, мысль. Вмиг она поняла и цель путешествия Нэтака, и собственную роль в этом путешествии. - Предательство!" Надо было вскочить, бежать к двери, отталкивая подлецов, затеряться в переулочках, а когда рассветет, выбраться в лес и идти назад. Она должна успеть...

  ...Но глаза закрывались сами собой, руки бессильно распластались по столу, и сопротивляться необоримой дреме не было сил. Не доев пирог, Ирмина заснула.

  Убедившись, что она не притворяется, Нэтак сделал знак трактирщику.

  - Готова! Тащим! Веревки не забудь, и постарайся сбыть поскорее и подальше! Поутру я ухожу, и деньги должны быть до рассвета!

  - Что ты тут раскомандовался? Мой трактир!

  - Моя дочь, - отозвался Нэтак. - Хоть и на нее глаз отребье положило.

  - Так она еще девочка? - радостно присвистнул Вартас. - Сотню точно дадут, особенно если с родителями проблем не будет. Молода только, было бы лет пятнадцать...

  - Зато посмотри, - распустил шнуровку блузки Нэтак. - Все при ней. А чего нет, вырастет. Это лучше, чем твои тридцатилетние старые девы, на которых взглянешь - вздрогнешь.

  - Ладно, восемьдесят золотых. "арангуров".

  - По рукам.