Полночь мира (=Пепел Сколена)

  - Был один такой, - согласилась Эвинна. - Знаешь, наверное, ты прав.

  - Вот видишь! При попутном ветре будешь через два месяца в Валлее. Даже если остановимся в Алкрифе, хотя лучше бы туда не заходили. Хотя меня там никто, кроме Амори, не знает, но береженого Алк Морской бережет. Попытаться стоит, - закончил Моррест.

  - А вдруг...

  - Если попадем к хэйгарцам, они в Алкриф ни за что не зайдут.

  И они решительно направились в центр городка. Он оказался еще беднее и грязнее, чем казалось издали. Несколько почерневших, покосившихся избушек, кажущихся неописуемо древними, но на самом деле простоявшими не более полувека, сгнившие рваные сети по обочинам, вездесущий запах тухлой рыбы и рыбьи кости, хрустящие под ногами, рассохшиеся лодки, служащие кровом самым бедным - тут и правда всех кормило море. Увы, оно же - в лице пиратов - и отнимало почти все, что давало. А что все же оставалось, рыбаки любили просаживать в харчевне.

  - Интересно, работает ли она зимой? - спросила Эвинна Морреста.

  - Что ж не работать, Эви, - хмыкнул Моррест. - Пьяницы-то пьют круглый год. А сейчас бы и я от грога не отказался.

  Моррест оказался прав. Трактир не то что работал - гудел от перепившихся рыбаков. Третий день на море бушевал шторм, выходить на лов рисковали лишь самые отчаянные. Остальные сидели по домам или в трактирах: пили вино и любили женщин. Даже в трактире, почти у всех на виду, по углам целовались какие-то парочки.

  - Хозяйка! - найдя, наконец, пустое место, крикнул Моррест. - Вина нам, лучше грога! И поесть что-нибудь!

  Державшая трактир вдова-хохотушка показалась на диво быстро. Загорелая, рослая, статная, она манила мужские взгляды, заставляя мечтать о несбыточном. Хотя почему же несбыточном? Обычно хозяйки подобных заведений не такие уж стеснительные.

  - Поедите, - усмехнулась она еще раз, - и идите в комнату наверх. Там кровати, жаровня, тишина - все, что господа захотят...

  - И сладенькое есть? - с усмешкой поинтересовался Моррест. Нарвался на неодобрительный взгляд Эвинны - но решил ее подразнить.

  - При такой-то жене могли бы и обойтись, катэ, - произнесла женщина укоризненно. - А впрочем, девки есть, как же без них. Знатные девки. А если человек хороший - так я и сама могу.

  С мороза - да сразу в тепло, да еще если наесться до отвала - тут потянет в сон кого угодно. И все-такиглаза слипались как-то уж очень быстро. Похоже чувствовала себя и Эвинна. Хотелось не обсуждать какие-то полусгнившие придорожные развалины, а вытянуться на кровати и спать. И видеть во сне то, чего наяву не будет уже никогда - ладное, жаркое тело красавицы Ирмины. Злость на изменницу давно прошла, а вот благодарность за безумные ночи осталась. Что ни говори, а Ирмина оставила в памяти след, и к стыду своему, ее Моррест вспоминал чаще, чем Олтану. Стоит смежить глаза - и рука снова скользит по ложбинке между грудей, губы сливаются в неистовых поцелуях, а сам он мощно и размеренно движется в ее лоне...

  Интересно, удалось ли ей спастись от гнева обманутых нанимателей? И если удалось, носит ли она его ребенка? Последней мыслью перед тем, как провалился в глубокий сон, было сожаление, что ее нет рядом. Наверное, судьба такая. Интересно, что еще эта судьба приготовила?

  Моррест очнулся от крика.

  - Что вы творите?! Руки прочь! - прохрипела полузадушенная сетями Эвинна. Поимщики обратили на это не больше внимания, чем на комариный писк.

  Он попытался пошевелиться - и обнаружил, что связан, спеленут наброшенной рыбачьей сетью. От первого же движения в бока врезались сапоги, сверху раздалась забористая матерщина. "Подпоила, сука!" - подумал Моррест о трактирщице. Удары сыпались и сыпались, видимо, именно его приняли за главного. Эвинну почти не трогали, решив, наверное, что первых колотушек с девчонки хватит. "Ты хотел узнать, что Эвинна чувствовала у кетадринов? Сейчас узнаешь!" Рабства Моррест опасался, а после рассказов Эвинны - тем более. Конечно, ей тоже придется несладко, но мужчин в рабстве ждут радости вроде галерной скамьи или каменоломни. Через год станешь больной развалиной, и тебе просто перережут горло. По словам Эвинны, именно так избавлялись от состарившихся невольников на Севере.

  "Придется их разочаровать" - подумала Эвинна, осторожно, не делая резких движений, пытаясь ослабить узлы и выскользнуть из сети. Наконец ей это удалось, девушка вскочила, обнажив меч.

  - Ох, и прыткая! - показал на нее пальцем дородный мужик, от которого несло пивным перегаром. - Держите ее, парни, ей и откупимся!

  Вперед вылез коренастый бородатый мужик лет сорока, сжимавший в руках увесистое полено. Похоже, глушить прохожих поленом гаду не впервой. Но сражаться поленом против меча? Впрочем, крови не хотела и сама Эвинна, она уже заметила домотканые, явно крестьянские, долгополые рубахи напавших. Наверняка селяне из местных. Но когда это вошло в обычай продавать в рабство путников? Эвинна чуть отступила, заманивая противника на сеть.