Полночь в Часовом тупике

— Надеюсь, в любом случае с вами можно будет увидеться завтра вечером, приглашаю вас в кабаре «Небытие».

Луи Барнав вновь подозрительно нахмурился.

— А с чего бы в «Небытие»-то? Это не ловушка, подстроенная Рене Кадейланом?

— Ну, ваш намек лишил меня права на ответную реплику.

— Вы можете говорить как нормальный человек?

— Мы с одним из моих друзей очень хотим посетить это место, а вы там свой человек. Мы боимся, что поведем себя как-нибудь не так, хорошо, если бы вы согласились быть нашим чичероне.

— Вашим кем?

— Нашим гидом и защитником. В районе уже произошли два убийства, совершенные неким Ферменом Кабриером. У этого монстра могли быть соучастники.

— Фермен — убийца? Что за чушь! Эти преступления потребовали немного побольше ловкости и серого вещества, чем есть в запасе у этого простофили. Нарисовать — одно дело, а замочить, да еще пописать по горлу ножичком — совсем другое. Но в целом, между нами говоря, кабаре «Небытие» — сплошная показуха.

— Я не сомневаюсь, но мы с другом как раз публика для них! И потом, у нас есть с собой афишка, о которой столько пересудов!

— Потому я и работал вчера вечером!

— Где работали?

— Везде, где бухло течет рекой. Я же телохранитель.

— Если я не ошибаюсь, в кабаре «Небытие» принято пить по-черному. Сколько обойдется эскорт забулдыги до дома?

Лицо Луи Барнава разгладилось. Он, видимо, понял, что же от него хочет Жозеф.

— Вы можете одним выстрелом убить двух зайцев. Я заплачу вам, и если вы найдете клиента, получите столько же еще и с него, — продолжал Жозеф.

— Пять монет. Половину немедленно.

Жозеф залез в карман и достал требуемое.

— Ну, по рукам, ваше высочество, завтра вечером встречаемся, и пусть будет свиньей тот, кто скажет, что это не так. Только не опаздывайте, не то меня выставят вон, у меня в «Небытии» хреновая репутация.

Он оттолкнул свою чашку.

— От этого кофе меня с души воротит! Ну спасибо еще раз, я нагружен по самое не балуйся, хоть не буду мучиться с похмелюги! А кстати, зовут-то вас как?

Жозеф дал ему свою визитку. Луи Барнав убрал визитку в карман, спрятал туда же нож, покачиваясь, направился к двери и захлопнул ее за собой. Официант, увидев это, пошел к двери и демонстративно распахнул ее, обмахиваясь меню как веером.

— Черт возьми, как же воняет, нужно проветрить.

Жозеф кивком подозвал его и расплатился по счету. Он спешил рассказать Виктору об этой встрече и надеялся, что тот согласится с ним: ангел-телохранитель обладает теми качествами, которые необходимы настоящему преступнику.

Жерар, начальник отделения пневматики, убежал уже больше часа назад, однако Эзеб Турвиль не мог смириться с идеей возвращения в квартиру сестрицы, где его ждала унылая парочка — Долг и Упрек. Он заранее представлял себе укоризненные замечания, которые выдаст Кларисса во время ужина, а ему кусок не будет лезть в горло. Она будет называть его пошляком, посредственностью, а он будет забиваться в глубь комнаты, заставленной массивной мебелью, которая, кажется, вот-вот обрушится на него и раздавит в лепешку.

С такими мыслями он томился в маленьком баре на улице Лувр, где до этого они с другом с удовольствием выпили по стаканчику абсента. От тепла, которое разлилось по всему телу под влиянием алкоголя, он совсем размяк и вяло следил за движениями уборщиц, за огнем в камине. Два итальянца разговаривали, бурно жестикулируя, журналист что-то ожесточенно строчил в блокноте. Толстая дама, обвешанная дешевыми побрякушками не хуже негритянского вождя, стреляла глазами, пытаясь заарканить хоть какого-нибудь мужичонку.

— Еще стаканчик, мсье? — поинтересовался официант.

Эзеб Турвиль отказался, расплатился по счету и вышел на улицу.

Дождливый сумрак лишь усилил его меланхолию. Неверной походкой он пробирался в потоке служащих, спешащих поскорее забраться в свои норки. Так, это плод воображения, или молодая женщина, которая шла перед ним, рухнула на землю? Он прибавил шаг, помог ей встать, хотя сам готов был упасть в обморок.

— Ай! Как больно щиколотку… Это вывих или растяжение, черт, только этого и не хватало! — воскликнула она, даже не поблагодарив.

— Обопритесь на меня, вон скамейка.

— Ну вот сейчас не надо этих увещеваний, я, между прочим, опаздываю, меня ждут!

— Я только хотел облегчить вам боль…

При свете фонаря он разглядел личико, обрамленное темными волосами, шляпку с цветочками. Ей было никак не больше тридцати. Грубость ее черт вполне смягчалась мягкими линиями чувственного рта.

— Извините меня. Вы ужасно любезны. Я дальше сама разберусь.

Тем не менее она позволила проводить себя до скамейки.

— Вы хромаете. Может быть, нанять фиакр?

— Ну вот не знаю… боюсь, у меня нет с собой столько денег…

— Не беспокойтесь, я расплачусь. Вам далеко ехать?

— Бульвар де Клиши.

— Давайте я вас туда отвезу, а потом поеду домой на этом же экипаже.

— Не знаю, согласиться ли?

— Я понимаю ваши опасения, но, однако, не принимайте мое предложение за попытку ухаживать за вами, я просто хочу услужить, и вообще я человек серьезный.

Она окинула его оценивающим взглядом и рассмеялась.