Полночь в саду добра и зла

– Это наш первый бал, – продолжал он. – Мы проводили его на Коконат-Гроув, в негритянском танцевальном зале. В те годы общественные здания были сегрегированны, и ни один отель не предоставил бы нам свое бальное помещение, а газеты вели себя так, словно нас не существовало вовсе. О нас писала только черная пресса. С интеграцией все изменилось. В шестьдесят пятом году мы представляли наших дебютанток в бальном зале старого отеля «Де Сото» – в том же зале, где не следующий день проводился бал «Котильон». С того времени «Саванна морнинг ньюс» впервые удостоила черных формами вежливого обращения – мистер, миссис и мисс, и начала публиковать списки дебютанток. Я не могу сказать, что мы достигли полного равенства с «Котильоном», конечно же, нет. На страницах светской хроники все время печатают отчеты обо всех мелких событиях, которые предшествуют балу «Котильон» – ленчах «мать и дочь», выездах на барбекю и пикниках с устрицами и всем прочем, но, когда мы предоставляем в газеты фотографии наших мероприятий, их не печатают. Однако… – доктор Кольер беспечно махнул рукой, – со временем придет и это.

Доктор Кольер продолжал с увлечением листать альбом – передо мной проходили год за годом. Приблизительно с семидесятого лица дебютанток начали темнеть. Это изменение совпало по времени с зарождением движения «Черная гордость», и члены «Альфы» смягчили требования к оттенку кожи.

Доктор Кольер продолжал переворачивать страницы.

– Знаете, – сказал он вдруг, – некоторые утверждают, что наш бал дебютанток – это точная копия бала «Котильон», и, конечно, эти люди правы. Но кое в чем наш бал лучше. Посмотрите-ка на этот снимок, для меня это прямо бальзам. – На снимке выступающие друг за другом девушки грациозно опирались своими левыми руками на правые руки сопровождающих их юношей. – Знаете, что они делают? – спросил доктор Кольер. – Они танцуют менуэт. В «Котильоне» этого не делают. – Доктор Кольер рассмеялся довольным, заливистым смехом. – Да, да, наши девушки танцуют менуэт!

– Но почему вы выбрали именно этот танец? – поинтересовался я.

Доктор Кольер воздел руки к небу и снова рассмеялся.

– Сам не знаю! Должно быть, я видел менуэт в кино, и танец запал мне в душу. Мы нанимаем струнный квартет, и он играет менуэт из моцартовского «Дон Жуана». Это целый спектакль! Я хочу пригласить вас на наш бал в качестве моего личного гостя, тогда вы все увидите своими глазами.

– Оооо, малыш! – проворковала Шабли, когда я сообщил ей, что собираюсь на бал чернокожих дебютанток. – Возьми меня с собой как свою спутницу, сладкий!

Мне надо было приложить много усилий, чтобы вообразить более идиотский, faux pas,[23] чем появление на балу под руку с черным трансвеститом. Мне надо было быть незаметным, и я твердо решил идти один.

– Мне очень жаль, Шабли, – сказал я, – но, боюсь, что это невозможно.

Сама Шабли не видела ничего вопиющего в идее сопровождать меня на столь целомудренное событие, как бал дебютанток.

– Обещаю не вгонять тебя в краску, бэби, – умоляюще произнесла она. – Я не буду дергаться и неприлично танцевать. Никакого такого дерьма не будет. Клянусь. Весь вечер я буду Леди Шабли – только ради тебя, бэби. О, я никогда не была на настоящем балу. Возьми меня, возьми меня, возьми меня.

– Этот вопрос не обсуждается, – отрезал я. Шабли обиженно надула губки.

– Я знаю, что ты думаешь. Ты думаешь, что я недостойна водиться с этими чернозадыми задаваками.

– Так я вообще не думал, – возразил я, – но уж коль ты об этом заговорила, то должен сказать: из того, что я слышал, можно заключить – все дебютантки очень воспитанные молодые леди.

– Да ну? – Шабли лукаво посмотрела на меня. – И что это значит, да будет мне позволено спросить?

– Во-первых, никого из них не привлекали за мелкие кражи в магазинах.

– Значит, они очень ловко это делали и не попадались, мой сладкий. Хотя, конечно, они могут и не знать, где вообще находятся магазины. Я серьезно. Ты что, действительно хочешь убедить меня в том, что ни одна из этих двадцати пяти сучек ни разу не украла лифчик или пару колготок. Ну нет, на таких вещах меня не проведешь. Что же еще в них хорошего, в этих золотых леди?

– Они все учатся в колледжах, – сказал я.

– У-гу… – Шабли внимательно рассматривала свои ногти.

– Они добровольно помогают общине.

– У-гу.

– Они регулярно ходят в церковь и пользуются хорошей репутацией.

– Ммммм…

– Они не болтаются по отелям и барам.

– Малыш, ты начинаешь действовать мне на нервы! Теперь ты еще скажешь, что их регулярно проверяют, чтобы убедиться, что они – девственницы.

– Шабли, я знаю только одно – у этих девушек безупречная репутация. Это действительно легко проверить. Никого из них ни разу не доставляли в полицию за «предосудительное поведение».

Шабли искоса взглянула на меня. – Ты уверен, что эти девушки – черные? – Конечно.

– Тогда они все – безобразные уродины.

– Нет, Шабли, они очень хорошенькие.