Полночь в саду добра и зла

Защита в свое время потребовала официально заверенную копию первого письменного рапорта капрала Андерсона, но прокурор Лоутон собственноручно вычеркнул и затер нужную строчку. Когда Бобби Ли Кук прочитал полный текст, то понял, что поступок Лоутона можно квалифицировать как сознательное процессуальное нарушение. Именно этот пункт и стал центральным аргументом апелляции, которую Кук направил в Верховный суд Джорджии. Верховный суд ответил гневным распоряжением, которым отметил несовпадение заявлений Андерсона, и осудил попытку Лоутона скрыть это несовпадение.

«Мы не можем и не станем поощрять порочную практику искажения цели работы правоохранительной системы в ходе судебных процессов, которая заключается в отыскании истины, а не в ее сокрытии, – говорилось и распоряжении Верховного суда. Далее следовало: «Решение суда должно быть отменено. Следует назначить дату нового разбирательства».

Глава XVIII ПОЛНОЧЬ В САДУ ДОБРА И ЗЛА

При всем том потрясении, которое вызвало в Саванне решение Верховного суда Джорджии о пересмотре дела, оно означало только временную передышку. Отверстие в полу явилось второстепенной деталью процесса; главные пункты обвинения Лоутона оставались в силе. Было совершенно очевидно, что Уильямсу нужна более сильная защита во втором судебном разбирательстве, иначе оно грозило обернуться новым приговором. Тем не менее, Уильямс ликовал, хвастаясь, что в ходе следующего процесса будет непременно оправдан. Джим злорадствовал, считая решение Верховного суда подтверждением его мнения о том, что Спенсер Лоутон и чины полиции – лжецы. При этом Уильямс намекал, что его защита во втором процессе будет сильнее.

– С этой минуты фортуна повернется ко мне лицом, – говорил он, заговорщически подмигивая. – Над этим работают определенные «силы». – При этом Уильямс намеренно оставлял слушателей в полном неведении относительно природы этих таинственных «сил». То ли он имел в виду симпатии публики, то ли намекал на что-то более темное и скрытое.

Однажды вечером Уильямс пригласил меня заехать к нему в «Мерсер-хауз». Я нашел его сидящим за столом в кабинете со стаканом водки с тоником. Некоторое время он развлекал меня историями на свои излюбленные сюжеты: «коррумпированный» прокурор Лоутон и «докучливый и тупой» судья Оливер. Позлословив на их счет, Уильямс заговорил о таинственных силах, которые будут защищать его на следующем суде.

– Вы знаете, – говорил Джим, – у меня не было и тени сомнения в том, что Верховный суд не утвердит приговор, и как вы думаете, почему? Да потому, что я отказывался даже представить себе, будто они смогут отклонить апелляцию. Если бы я начал думать об этом, если бы я зациклился, если бы был подавлен и рассчитывал на самое худшее, то это самое худшее неминуемо бы произошло.

Я почувствовал, что Уильямс внимательно разглядывает меня, оценивая мою реакцию на его слова.

– Концентрация, – продолжал он. – Вот как это называется. Это то же самое, что и маленький эксперимент в Университете Дюка, о котором я вам рассказывал. Только там его ставили на кубике так же, как играл в свои «Психологические кости», а теперь мне приходилось влиять на исход судебного процесса. Все это называется психокинетикой. Вы можете думать, что все это сущая чепуха, и многие так думают, но я могу сказать им на это: отлично, не верьте этому, я не собираюсь вас ни в чем убеждать – но вы прозевали внутри себя силу, которая доступна каждому.

Уильямс загадочно улыбнулся, и я понял, что он не шутит.

– Естественно, мне помогали, – добавил он. – Я – не единственный человек, который практикует концентрацию мысли. Мне помогал человек, весьма искушенный в этих делах, и я могу заверить вас, что во время второго процесса и судья, и окружной прокурор, и все, кто войдет в жюри, почувствуют на себе сильнейшую вибрацию.

Уильямс вытащил из кармана пригоршню даймов и сложил девять из них аккуратной стопкой на краю стола.

– Я пользуюсь словом «вибрация» за неимением лучшего термина, – пояснил он. – Эти вибрации, эти мысленные волны – как бы вы их ни называли – будут порождаться мною и одной женщиной, которую зовут Минерва. Она – мой старый и очень дорогой друг. Она живет в Нофорте, в Южной Каролине – это в сорока пяти минутах езды отсюда. Я собираюсь сегодня нанести ей визит. – Уильямс выдвинул ящик стола и достал оттуда бутылку с водой. – Дождевая вода, – объяснил он, – Минерва велела мне привезти с собой воду и даймы. Сегодня она будет работать с этими вещами. Уильямс пристально посмотрел на меня. – Если вы хотите принять участие в нашей игре, то милости прошу со мной. Все дело займет два или три часа. Вам интересно?