Полночь в саду добра и зла

Определенно, Лютер знал все о ядах и о том, как ими пользоваться, поскольку работал техником на государственном инсектарии, расположенном на окраине Саванны. В его обязанности входило просеивать образцы почвы, взятой со скотных дворов и полей, выискивать там личинки, а потом выращивать из них всяких жучков, чтобы на них можно было испытывать инсектициды. Самой трудной частью работы являлось впрыскивание яда в грудную полость насекомого. Эта работа требовала почти ювелирных навыков и напоминала труд часового мастера. Делать это на трезвую голову было почти невозможно – мутилось в глазах и сильно дрожали руки. «Боже, какая скучная работа» – не раз говорил Лютер.

Иногда, чтобы развлечься, Дриггерс усыплял обыкновенных домашних мух и приклеивал к их спинкам длинные нити. Мухи просыпались и, взлетая, тянули за собой нитки. «Так их легче ловить» – приговаривал Лютер.

При случае он ходил по центру Саванны, держа на разноцветных нитках по дюжине мух. Некоторые люди выгуливают собак – Лютер выгуливал мух. Бывало, что он приходил в гости к друзьям со своими мухами и выпускал их прямо в гостиных.

Были у него и другие развлечения: иногда он приклеивал крылья ос к крыльям мух, чтобы улучшить их аэродинамические свойства. Иногда он укорачивал одно из крыльев, и такая муха начинала летать кругами всю оставшуюся жизнь.

Именно эта сторона натуры Лютера Дриггерса, его странные увлечения и причуды, внушали наибольшие опасения людям, которые никак не могли отделаться от неприятного ощущения, что настанет день и странный человек выплеснет содержимое своей страшной бутыли в саваннский водопровод. Особенно сильное волнение граждане Саванны начинали испытывать, когда Лютером овладевал I какой-нибудь из его демонов. Если Лютер покидал кафетерий, не притронувшись к завтраку – а в последнее время это случалось довольно часто – значит, его демоны начинали просыпаться.

Такая мысль не давала покоя и мне, когда Лютер учил меня чистить унитаз. Закончив с этим вопросом, он рассказал массу интересного о саваннском водопроводе. Оказалось, что вода поступает в Саванну из артезианских скважин, что водоносный пласт расположен в известняке, богатом бикарбонатом кальция, который теряет одну молекулу и, превращаясь в карбонат кальция, при высыхании раствора образует на сантехнике темный налет. «Послушайте, – меня так и подмывало задать ему этот вопрос, – какое отношение вы имеете к смертельному яду, о котором здесь говорят все?» Однако, я сдержался и просто поблагодарил его за совет.

На следующее утро, когда он сел за столик рядом со мной, я наклонился к Лютеру и поделился с ним своей новостью.

– Кирпич помог, – сообщил я. – Большое вам спасибо.

– Вот и хорошо, – обрадовался он. – Можно было еще воспользоваться пемзой, она, пожалуй, не хуже кирпича.

Рут поставила перед Лютером его завтрак, и он, как всегда, внимательно уставился на него ничего не выражающим взглядом. Я вдруг заметил, что к петлице лацкана его пиджака привязана зеленая нитка, конец которой свободно свисал почти до пола. Пока Лютер смотрел на яйца, нитка внезапно натянулась, потом повернулась против часовой стрелки и ее конец переместился на левое плечо Дриггерса. Задержавшись там на мгновение, нитка, словно подхваченная сильным сквозняком, взмыла вверх. Повисев наверху, кончик нити с приклеенной к нему мухой резко опустился на грудь Лютера. Он же, казалось, совершенно не замечал ни движения нити, ни кульбитов мухи.

Наконец он увидел, что я внимательно смотрю на него.

– Не знаю, – промямлил он со вздохом, – что это, но иногда я не могу даже смотреть на завтрак.

– Это я уже замечал, – сказал я.

Лютер залился краской, поняв, что его привычки в еде являются предметом пристального внимания окружающих, и принялся за свой завтрак.

– У меня не хватает кислоты в желудочном соке, – признался Дриггерс. – Но это не слишком серьезно. Называется такое состояние ахлоргидрией. Мне говорили, что у Распутина была точно такая же болезнь, а я этого не знал. Я знал только, что от стресса у меня просто перестает выделяться желудочный сок и я не могу переваривать пищу. Потом это проходит.

– Кстати, о желудочном соке, – проговорил я. – Вы, значит, в последнее время находитесь в каком-то напряжении?

– Да, пожалуй, – ответил Лютер. – Я сейчас работаю над одной новой штукой, на которой смогу заработать кучу денег, если, конечно, все получится. Проблема заключается в том, что пока я не могу заставить ее работать.

Он помолчал, словно соображая, стоит ли оказывать мне высокое доверие.