Полночное свидание

На нее нахлынуло чувство одиночества, а на сердце легла печаль. Разные мысли бродили у нее в голове. Испытала ли ее мать такое же блаженство в объятиях Жана Лаффита, какое испытала она в объятиях Хилтона Кортина? Раньше она не переставала удивляться, как ее дорогая, такая правильная мать могла отдаться мужчине, которого она едва знала и которого больше никогда не видела. Сильвия посмотрела на изумрудное кольцо и вздохнула.

— Этот колумбийский изумруд принадлежал Жану Лаффиту, — раздался за спиной голос Большого Наполеона.

Сильвия посмотрела на гигантского чернокожего мужчину, стоявшего перед ней, и жестом предложила ему сесть рядом.

— Наполеон, я дочь Жана Лаффита. — Раньше она никогда не говорила с ним на эту тему. — Это Делила сказала тебе, что кольцо принадлежало ему?

— Нет, мисс Сильвия. Когда-то я жил на «Гран-Терр» вместе с Лаффитом.

— Ты знал моего отца? — удивленно посмотрела на него Сильвия. — Ты знал Жана Лаффита?

— Знал и уважал его!

— Ты должен рассказать мне все о человеке, который был моим отцом.

Наполеон долго рассказывал Сильвии о ее отце, и она слушала его, затаив дыхание.

— Расскажи мне, как ты познакомился с ним, — попросила Сильвия. — Я всегда удивлялась твоему правильному английскому языку. Ты ведь не родился рабом?

— Да, мисс Сильвия. — Он улыбнулся, и в темноте блеснули его белые зубы. — Я сын африканской королевы и белого мужчины. Мой отец был адмиралом флота ее королевского величества. Он приехал в Африку, чтобы подавить небольшое восстание, и там встретил мою мать. Мой отец любил ее, но был женат на высокородной английской леди. Каждый год он приезжал к нам. Он привозил подарки, книги и учил меня. Когда мне исполнилось двадцать лет, мне захотелось путешествовать, и я вопреки желанию матери отправился в Вест-Индию. Корабль, на котором я плыл, атаковали пираты. Меня захватили и отправили в Новый Орлеан на аукцион рабов. Мне удалось бежать, и я скрылся в болотах. Измученный, без воды и пищи, я пробирался через болота, пока у меня не отказали ноги. Я упал и собрался умирать, но на следующий день меня нашел сам Лаффит. Он не задал мне никаких вопросов, а просто взял к себе и вылечил.

— Почему же ты ушел от него, Наполеон?

— Когда Лаффит уехал в Галвестон, он попросил меня ждать его, пообещав, что вернется, но так никогда и не вернулся. Меня поймали охотники за рабами, привезли в Мобил и продали с аукциона Хайду Рэнкину. Вы спасли меня от смерти так же, как ваш отец спас меня много лет назад.

— Наполеон, ты веришь, что где-то в «Ривербенде» зарыты сокровища?

— Я знаю это. Лаффит доверил мне отвезти в «Ривербенд» золото и бриллианты, чтобы спрятать их там.

— А ты знаешь, где они спрятаны?

— Нет, мисс Сильвия. Ваш отец поручил мне только отвезти золото. Я передал его человеку по имени Кашка. Он все припрятал, но не сказал никому куда, за исключением Жана Лаффита. Я доставил вашему отцу запечатанное письмо, в котором Кашка рассказал, где спрятал золото. Лаффит прочитал его и сжег. Только они двое знали, где спрятаны сокровища. А сейчас они оба мертвы.

— Кашка тоже был африканским принцем?

— Нет, мисс Сильвия. Кашка был таким же христианином, как и вы. У него была такая же профессия, как и у Иосифа.

— Он был плотником?

— Да, мисс.

Они замолчали, думая о сокровищах.

— Наполеон, — нарушила тишину Сильвия.

— Да, мисс Сильвия?

— Есть ли у нас шанс найти это золото?

— Вы забываете, что «Ривербенд» теперь принадлежит Хайду Рэнкину. Он убьет нас, если поймает на своей земли.

— «Ривербенд» мой! Жан Лаффит подарил его моей матери. Рэнкин обокрал нас. — Глаза Сильвии сверкнули ненавистью.

— Это правда. И, тем не менее, этот человек законный обладатель…

— Мы могли бы пробраться туда ночью через болота. Он никогда не узнает об этом. — Сильвия с надеждой посмотрела на Наполеона.

— Мисс Сильвия, это очень далеко. Для этого нужны время и деньги.

— Мы переедем в Новый Орлеан! — воскликнула Сильвия. — Я буду копить деньги. Через год, а может быть, и раньше мы продадим лавку и получим достаточно денег, чтобы переехать в Новый Орлеан. Однажды ночью мы с тобой отправимся на поиски сокровища.

— Вы хозяйка — вам виднее, — осторожно заметил Наполеон, не желая лишать ее надежды. — Вы хотите переехать в Новый Орлеан, и я поеду с вами. Но только одного я не допущу.

— Чего, Большой Наполеон?

— Я не возьму с собой в болота молодую белую женщину, особенно ночью. Или я пойду туда один, или мы вообще не пойдем.

— Посмотрим.

* * *

Хилтон Кортин вышел из ванной, подошел к комоду и достал из ящика чистое белье и сорочку. Одевшись, он расчесал перед зеркалом густые черные волосы и потянулся за сюртуком. Открыв средний ящик комода, он хотел взять носовой платок, и тут его взгляд упал на маленькую бежевую перчатку. Хилтон поднес ее к губам, а затем бережно положил обратно.

Он не мог забыть необыкновенную ночь, которую провел в объятиях хозяйки этой перчатки. Эта ночь сделала его другим человеком.