Полночный соблазн

– И не говори, – простонал Ричард. Он вяло улыбнулся. – Взять хотя бы того цыпленка, сыр или…

– Или шампанское.

– С тобой я пьян без всякого вина.

Дженевив вспыхнула от смущения. Ее застенчивость так нравилась Ричарду.

– Вообще, я бы охотно обменяла дюжину бутылок шампанского на стакан воды.

Она была права. Жажда придет первой. Она уже пробирается к ним в склеп, скользя на мягких лапах, заставляя язык шершаво двигаться во рту. Где они – капли, стекающие по запотевшему стеклу прозрачного графина?

Ричард не мог позволить любимой умереть от жажды! Он не мог потерять ее теперь, когда его чувство оказалось взаимным. Всякий раз, когда Дженевив говорила о любви, внутри Ричарда словно наполнялось водами русло реки, пересохшей с самого детства.

– Давай все же подумаем, как спастись, – сказал он. – Есть идеи?

– С идеями как-то небогато, – призналась Дженевив.

Они уселись на ступенях, Дженевив склонила голову на плечо Ричарда.

– Если мы не выберемся, мир не узнает, что подвеска Хармзуортов – подделка. Лорд Невилл будет торжествовать, – проговорила она.

– Да, жаль, что некому будет добавить ему в мед ложку дегтя. – Ричард вскочил и заметался по полутемному помещению. – Мы просто обязаны спастись!

– Я уверена, мы выберемся отсюда, – заявила Дженевив пылко.

Ричарду так хотелось подкрепить ее веру в лучшее.

Он пнул гробницу ногой.

– Ты была бы в безопасности, не потребуйся мне эта чертова подвеска!

– Но тогда мы бы не встретились, – возразила Дженевив.

– Поначалу ты встретила Кристофера Эванса.

– Верно. – Она встала и подошла к Ричарду. – Я люблю тебя, но практически тебя не знаю. – Кончиками пальцев она дотронулась до его щеки.

– Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо в этом мире, – заявил Ричард.

Это было правдой. Даже Кэмерон, его лучший друг, не знал его таким, каким он стал благодаря появлению в его жизни Дженевив Барретт.

– Так ли это?

У Ричарда перехватило дыхание. Кто он? Незаконнорожденный сын барона. Непризнанный баронет. Человек сомнительного происхождения. Ублюдок. Он мог сколько угодно притворяться, будто ему плевать на свое происхождение, и только Кэмерон и Джозеф знали о его истинных чувствах. Мог ли он скрывать свою давнюю затаенную боль от любимой женщины?

И все же он колебался. Открыть ей свою душу целиком, без остатка – означало познакомить ее с истинным Ричардом Хармзуортом – богатым повесой, жестоким, холодным человеком, у которого, как говорили в свете, нет сердца. Он насмехался над миром, презирал его точно так же, как презирал и насмехался над ним весь мир. Стоило ли хрупкой и ранимой Дженевив знать такого Ричарда Хармзуорта?

Она вновь погладила его по щеке.

– Скажи, что тебя мучает. Доверься мне.

Его сердце сжалось мучительно больно. Вся его прежняя жизнь, с ее внутренними демонами и безупречным фасадом, могла лечь сейчас к ногам Дженевив. Каменные стены, которыми он всегда отгораживался от мира, с грохотом рушились от нежного прикосновения любимой руки.

Проклятие!

Со свистом втянув воздух, Ричард зажмурил глаза и приготовился к исповеди.

Глава 34

– Мне самому трудно поверить, что вся эта затея началась с того, что какой-то умник бросил моей матери и мне в лицо прилюдное оскорбление. Конечно, он был не первым, но его выпад вызвал у меня приступ холодного гнева, приведший к дуэли и смерти идиота. Чуть позже пришло решение найти фамильную реликвию. Подвеской всегда владел наследник титула, так уж сложилось. Я решил разыскать подвеску и носить на всех светских приемах, надеясь отмести дальнейшие оскорбления. Сейчас я понимаю, каким ребячеством это выглядит.

– Я помню эти истории из газет. Все завидовали огромному состоянию Хармзуортов, но каждый умник был рад пройтись на счет происхождения сына барона. – Дженевив покачала головой. – Это может любого свести с ума.

– Гордость – непозволительная роскошь для ублюдка, – заметил Ричард. – Вот только мне все никак не удавалось усвоить эту истину.

Дженевив смотрела озадаченно.

– Я не понимаю, в вашей семье откуда появились сведения о незаконнорожденном ребенке? Раз барон признал тебя наследником, можно было избежать скандала.

– Даже не самый блестящий ум способен сделать нехитрые подсчеты. Барон уехал в Россию за шестнадцать месяцев до моего рождения. Очевидно же, что это не было непорочным зачатием. Так что тетка Амелия была совершенно права, когда не стала передавать подвеску мне.

– А что говорит твоя мать?

Дженевив старалась говорить спокойно, но каким-то шестым чувством угадывала, как нелегко Ричарду даются признания. Боль, годами копившаяся внутри, выплескивалась мучительно.

Ричард пожал плечами, словно слова матери для него ничего не значили, хотя именно это и имело значение, да еще какое.

– Ничего существенного.

– Миссис Мишем сказала, что никто не знает, кто твой настоящий отец.

– Примерно так отвечает и моя мать. – Он скривился. – Боюсь, она могла родить меня от какого-нибудь проходимца и потому скрывает правду.

– Ты ненавидишь свою мать?

Ричард постарался скрыть свои эмоции, но выходило так, что он оправдывался.

– Да, это так.

Она осторожно коснулась его волос.

– Я так не думаю.