Полночный тигр

Под этими доспехами пряталась бравада, но ничего более существенного. Тип джансанского солдата, который она ненавидела. Но, учитывая его размеры и то, как он держал меч, следовало соблюдать осторожность.

– Женщина, которая ухитрилась свалить тебя на землю.

Она ухмыльнулась ему, являя Гадюку в полный рост. Краем глаза Эша видела Кунала, притаившегося в зарослях.

Она никак не могла понять, почему он прячется. Если бы они работали вместе, он бы не застыл там. Возможно, он сказал правду и на самом деле хотел ее предупредить.

Эшу не волновал этот кабанчик-переросток, который хвастался тем, что выследил ее. Даже если он ее не уважает, вскоре это изменится.

Она уже хотела ухмыльнуться, как вдруг осознание факта ударило ее со всей силы в живот, вышибив воздух из легких.

Кунал.

Она уставилась на него, поняв наконец причину напряжения его плеч, его предельной неподвижности.

Если он приехал ее предупредить и попадется на этом, на спасении врага, вся его карьера – и жизнь – пойдет прахом.

Одно неверное движение – и Эша может приговорить его к постыдной жизни в изгнании из-за подаренного ей шанса на спасение. Ее лимонный мальчик из давно прошедшего лета, когда так легко было смеяться и весь мир лежал перед ними. Солдата можно прикончить, но Харун разозлится, если, имея шанс поймать врага и добыть сведения, она его упустит.

И Кунал. Два пленника-осведомителя лучше одного, и мятежники сначала будут действовать, а вопросы зададут позже.

Кабан оправился от падения и двигался к ней, приняв ее молчание за приглашение к битве. Она щелкнула мечом, как кнутом, вновь сбив врага с ног и оставив глубокую рану на руке.

Он взвыл от боли и стиснул руку, глядя на нее с выражением убийственной ненависти.

Хорошо. По крайней мере он понял, чего она стоит в бою.

Большинство врагов понимали мощь мечей буквально за считаные секунды после атаки; этот не стал исключением из правила.

Она сориентировала солдата таким образом, чтобы он не видел укрытия Кунала, а потом наконец бросила взгляд в том направлении, надеясь, что Кунал поймет мольбу в ее глазах.

Беги. Скорее. Мчись подальше.

Пусть забудет о ее речах; на ее руках не будет его крови.

Выражение его лица оставалось бесстрастным – очевидно, Кунал не собирался убегать. Он словно бы не знал, как поступить. Кунал был первым, кто осмеливался ей перечить, и побеждал в спорах. Проклятый мальчишка спорил с ней на каждом шагу, ставя нужды остальных на первое место, а свои – на последнее. Восхитительная черта – и глупая.

Солдат бросился на нее, и Эша увернулась, прокатившись в сторону. Она пригнулась, держа кинжал высоко над головой, а меч – внизу, в другой руке. Враг был быстрее, чем казался на вид, и нанес удар ей в бок, а потом ушел из зоны досягаемости меча. Он смотрел на металлический кончик со страхом.

Эша нацепила маниакальную ухмылку – из тех, с чьей помощью устрашала противников. Она начала хлестать мечом так быстро, что солдат был вынужден пританцовывать, чтобы избежать ударов, и сосредоточилась на уязвимых местах, которые его тело выдавало в движении. Он крутанулся вправо, и она кинулась вперед и влево, вонзив кинжал в его бок достаточно глубоко, чтобы поранить, но не убить.

Под лагерем мятежников располагались темницы – там ему будет вполне уютно.

Он вскрикнул и в шоке уставился на нее, потом схватился за бок и упал на колени.

– Жить будешь, не бойся, – Эша закатила глаза.

Она хлестнула мечом рядом с солдатом, испугав его достаточно для того, чтобы выдернуть из раны кинжал. Вытирая его элегантными движениями, она следила, как солдат побледнел при виде крови на лезвии.

Что за стыд – солдат, который не выносит вида крови. А может, только своей собственной? Тепличный цветочек, которого никогда не ранили чужие шипы!

Она фыркнула, продолжая наблюдать. Вероятно, он всю жизнь использовал тактику запугивания. Со вздохом Эша стащила свой кушак и швырнула ему.

– Возьми, прижми к ране. – Он взглянул вверх и плюнул. Эша просто задержала на нем взгляд до тех пор, пока солдат не сжался под его весом. – Или можешь умереть. Мне вообще-то и дела нет, – и она пожала плечами.

Он ухватил материю дрожащими торопливыми пальцами и прижал к ране. Она присела перед ним на корточки, продолжая чистить лезвие. Он поглядел на кинжал, затем, очень быстро, снова на нее.

– Ты собираешься отрезать мне нос? – выпалил он. Эша могла бы поклясться, что услышала со стороны деревьев то ли кашель, то ли смешок. Солдат, однако, слишком сосредоточился на ней, чтобы тоже его заметить.

– Вот, стоит поступить так один разочек, и уже ползут слухи, – покачала она головой.

Он побелел. Эша встала и отвернулась, но не раньше, чем пнула кабанчика в лицо. Он свалился в обморок.

Через мгновение Кунал выбрался из-за деревьев и, вытянув шею, полюбовался упавшим.

– Похоже, я пропустил все веселье? Бедняга Ракеш – самолюбие у него будет зудеть еще долго после того, как рана заживет.

– Извини за друга, – ответила Эша.

– Он не мой друг. – Кунал выглядел слегка сконфуженным. – Терпеть его не могу.

– Это потому, что он похож на поросенка-переростка – с такими-то кудряшками?