Полночный вальс

Она видела, как Патрик вошел в комнату, видела в его глазах предвкушение удовольствия, уверенность, что в конце концов он ее покорит. Отчаянное сопротивление жертвы только разжигало его низменную страсть. Амалия окинула взглядом комнату, ища что-нибудь подходящее для обороны. Она страшилась не физического насилия, а того, что увидит в его глазах торжество победителя. Взгляд Амалии упал на тумбочку, где лежал металлический брусок, которым разглаживали перину перед сном, чтобы не оставалось заколок. Она схватила брусок и с бесшабашной яростью крутанула им над головой, представляя, с каким удовольствием ударит наглого насильника, но Патрик перехватил ее руку, и брусок с глухим звоном ударился о стену комнаты. В полном отчаянии она отпрянула от кровати и бросилась к противоположной стене, но в самый последний момент Патрик схватил ее за волосы и стал наматывать их, как вожжи, на кулак. От неожиданного рывка и дикой боли она остановилась, слезы выступили на глазах, но она смахнула их, продолжая сопротивляться. Изловчившись, Амалия ударила кулаком по нависающему над ней подбородку и попала. На секунду рука Патрика ослабла, и ее волосы шелковистыми змеями выскользнули из его ладони. Амалия, словно в танце, вновь отдалилась, но на этот раз Патрик не дремал: издав рык затравленного зверя, он бросился следом, схватил молодую женщину за талию и с силой швырнул на пол, а сам рухнул на нее сверху так, что у бедняжки перед глазами появился красный туман. Амалия лежала оглушенная, не в силах вздохнуть. Она чувствовала, как насильник рвет ткань ее лифа, подставляя груди холодному воздуху. Одну из них он схватил горячим слюнявым ртом, злобно кусая и от этого распаляясь еще больше, в то время как рука шарила у нее под юбками, пытаясь их задрать.

— Нет! Нет! Отпусти хозяйку! — послышался высокий рыдающий голос, а затем комната заполнилась тенями.

Первым она увидела Айзу с вазой из толстого синего стекла в руках. Он швырнул ее в надсмотрщика, попав в шею. Ваза разбилась, куски со звоном разлетелись по полу, а по вороту насильника потекла кровь. Из-за спины Айзы вышел Тиге со стулом в руке, за ним Лали со сковородой. В проеме двери маячила Полина с тяжелой шкатулкой, инкрустированной ракушками, и Марта в сбившемся набок платке с массивным серебряным кувшином в одной из своих могучих рук.

Патрик выругался, вскакивая на ноги и ощупывая рану на шее. Амалия вздохнула и попыталась подняться. Айза схватил ее за руку, предлагая опереться на свое плечо. Она с трудом приподнялась сначала на одно колено, а потом медленно выпрямилась.

С ненавистью глядя на Айзу, за которого держалась Амалия, Патрик полез в карман за платком, чтобы промокнуть порезы, но вместе с платком вытащил складной нож. Когда внимание слуг притупилось, Патрик с ловкостью фокусника одним махом раскрыл его. Оттолкнув Айзу, он схватил Амалию и приставил к ее горлу нож.

— А ну, пошли вон отсюда, черномазые свиньи! — взревел он. — Идите к себе и хорошенько подумайте, во что я превращу ваши шкуры за то, что вы осмелились помешать удовольствию белого человека.

— А мне о чем подумать? — Слова, произнесенные с присущей южанам неторопливостью, набатом прогудели над головой Патрика Дая.

В дверях стоял Роберт Фарнум.

Наступила мертвая тишина. Айза вновь держал Амалию за руку, словно собирался начать с Патриком Даем детскую игру в перетягивание каната. В другой руке мальчик держал ручку от разбитой вазы. Амалия медленно протянула руку и забрала у него опасный предмет.

— О чем вам захочется, черт побери! — огрызнулся надсмотрщик. — Но уходите подобру-поздорову, если не хотите посмотреть, как я буду делать вырезку из жены вашего кузена.

— Не торопись! — бросил Роберт, становясь рядом с Тиге.

— Я вас предупредил, — сказал Патрик, держа в подрагивающей руке нож, приставленный к горлу Амалии.

Ярость охватила ее с новой силой. Амалия не могла перенести столь унизительного положения. Она изловчилась и вонзила осколок вазы в руку обидчика. Патрик взвыл от боли, выдернул руку, но, спохватившись, еще плотнее приставил нож к горлу молодой женщины. Однако секундной паузы Роберту вполне хватило, чтобы сделать тот недостающий шаг, который позволил ему схватить руку надсмотрщика железной хваткой и вывернуть из нее нож, а потом вонзить кулак ему в лицо с такой силой, что Патрик рухнул, ударившись головой в закрытое ставнями окно. Раздался звук разбитого стекла, и в комнату ворвалась волна холодного, влажного воздуха. Через минуту Патрик поднялся, тряся головой и сплевывая вместе с кровью выбитые зубы. Увидев, что Роберт направляется в его сторону, надсмотрщик кинулся, продираясь сквозь слуг, к выходу. Стук захлопнувшейся за ним входной двери оповестил, что он вряд ли вернется когда-либо назад.