Полночный вальс

Каким-то хриплым горловым звуком мужчина оповестил мир о приближении высшей точки наслаждения. Он бережно закинул ее послушные ноги себе на предплечья и прижался упругим пылающим животом к ее мягкому, ожидающему соития телу. Мгновение — и вот он уже в ней, проникает все глубже и глубже. Кровь в ее жилах приливает и отливает, напоминая волны прибоя, а сама она будто взлетает на гигантских качелях — то дух захватит, то сердце опустится. Ощущение это было столь ярким и сильным, что у Амалии начала кружиться голова, как от выпитого вина. Потом она расслабилась, помогая этой неистовой силе достичь ее жаждущего страсти естества. Он притянул ее к себе, потом снова откинул на спину, поднявшись над ней. Толчки превратились в ритмичные движения, которые она как бы обволакивала своей мягкостью и податливостью. Амалия физически ощущала, как напряжение накапливается в каждом его нерве, в каждом мускуле, готовое вот-вот прорваться обжигающим фонтаном страсти, орошая ее лоно живительной влагой. Она была готова к этому. Возбуждение достигло такого предела, что еще мгновение — и она сама разольется рекой плодородия. Амалия была частью этого мужчины, а он — часть ее; две половины, составляющие одно целое. Все окружающее — и реальность, и видения — отступило перед этим дивным союзом силы и слабости, объединенным великим таинством чувственной страсти. «Для чего существует ночь, если не для того, чтобы усилить это волшебство?» — думала она радостно. Сокрытые мраком ночи, влюбленные лежали в благоуханном оазисе из роз и жимолости, тесно сплетясь телами, их неистовое дыхание смешалось в сладкой истоме. Ища освобождения, они нашли упоение; стремясь к удовольствию, нашли наслаждение, которое навсегда забирало их в свой добровольный плен.

Неподалеку раздался скорбный крик совы. Влетевший в окно ветерок прошелестел над влажными телами любовников, разбросал по полу лепестки отцветшей розы, которая с любопытством заглядывала через решетку беседки, и улетел бродить по просторам «Дивной рощи». Голова Амалии покоилась у него на руке, словно на подушке, а его лицо затерялось в копне ее каштановых волос.

— Je t'aime, — прошептал он с тихим обожанием. — Я люблю тебя.

— О, Жюльен!.. — Амалия открыла глаза.

На какое-то мгновение он замер, потом пошевелился, приложив указательный палец к ее губам. Когда она послушно умолкла, приподнял голову и прижал свои теплые губы к тому месту, где только что был его палец. Затем он высвободил из-под нее руку и, перевалившись на бок, поднялся. Она услышала, как он ищет во тьме свои брюки и туфли, как надевает их.

— Зачем? — спросила Амалия.

Он не ответил, протянув руку, чтобы помочь ей подняться. Наклонившись, он собрал разбросанную одежду и протянул ей. Когда Амалия прижала этот теплый матерчатый комок к себе, он подхватил ее и поднял на руки.

— Что ты делаешь? — тихо засмеялась она.

Он провел губами по ее лбу и ответил низким сдавленным голосом прямо ей в ухо:

— Возвращаю тебя туда, где ты должна быть.

— Ты хочешь сказать?.. О-о, нет! Отпусти меня! — попыталась вырваться Амалия.

Не обращая внимания на ее слабые протесты, он вышел из беседки и зашагал по мокрой от росы траве к дому. Миновав одну из «гарсоньерок», он оказался почти у самого входа в лоджию и, не задерживаясь, поднялся по лестнице на верхний этаж, приблизившись к единственной незапертой двери. Амалия нажала на ручку, и дверь отворилась. На мгновение он задержался в своей спальне, и Амалия решила, что он хочет оставить ее здесь, но потом решительно направился к раздвижной двери в ее комнату. Дверь была так аккуратно подвешена, а шарниры смазаны, что беззвучно уступила нажиму его плеча. Уверенно ориентируясь даже в темноте, он подошел к высокой кровати и бережно опустил Амалию в постель, забрав у нее капот, который она все еще прижимала к груди.

— Не уходи! — попросила она, схватив его за руку, прежде чем он успел отдалиться, чтобы уйти.

Она не ожидала, что так напрягутся вдруг мускулы на его руке.

— Да как же я могу?! — только и смог выдохнуть он. Амалия отодвинулась, уступая место рядом. Он скинул с себя одежду и туфли быстрее, чем она управилась со своей сорочкой. Скрипнул матрац, и он очутился рядом, прижимая ее прохладное тело к своему пышущему силой и жаром торсу. Он приклонил голову ей на плечо, а затем заскользил рукой по ее бедру, пока губы гладили ароматную шелковистость волос у нее на виске. Амалия прижалась щекой к его обнаженной, вздымающейся в экстазе возбуждения груди и закрыла глаза. Ее рука скользнула вниз, внезапно почувствовав затвердевшую плоть его естества. Она прижалась к нему с новой силой, пристроив свое бедро меж его бедер. Их тела гармонично сочетались, словно были сделаны по заказу. Улыбаясь этой мысли, Амалия припала губами к пульсирующей жилке у основания его шеи, ощутив языком солоноватую прелесть его кожи. Ее улыбка стала шире, когда она почувствовала, как его тело отзывается на каждое ее движение.

— Спи, cherie, — прошептал он сдавленно.

— Мне не до сна.