Полночный злодей

Из благоухающей теплоты ночи Жерар Пуантро попал в вонючий темный коридор, который он покинул несколькими часами раньше. Атлетически сложенный, он держался прямо, высоко подняв голову. Спрятав улыбку, Пуантро со злорадством вспомнил свой последний разговор с губернатором Клейборном.

Манипулировать этим человеком было до удивления просто. Секрет состоял в том, что Вильям Клейборн был чистокровным американцем и патриотом, видевшим свое предназначение в очищении Нового Орлеана от пороков. Ясно, что он не жаловал таких нарушителей закона, как пираты, разбогатевшие в Карибском бассейне. Неприязнь усилилась после провала с Лафиттом и каперами, базировавшимися в крепости Гранде-Терре, цитадели разбойничьего мира. Эти пираты, действовавшие как бы в рамках закона, были признаны большинством жителей Нового Орлеана неотъемлемой частью своей жизни. Исчезновение в прошлом году нескольких американских судов со всеми людьми, которые пропали в море при полном штиле, не на шутку озаботило губернатора. Он задался целью выявить преступников и нанести им ответный удар раз и навсегда.

Именно в это время на Кубе были обнаружены капитан Уитни и его первый помощник…

Жерар Пуантро глубоко вздохнул и замедлил шаг — в голове снова и снова звучал настойчивый ответ капитана Уитни: Гамби.

Да, это был Гамби. Никто не знал этого лучше, чем он.

Шаги Пуантро вновь обрели твердость, а борода вздернулась вверх. Когда по возвращении в Новый Орлеан Уитни произнес имя Гамби при губернаторе, он растерялся, но овладеть ситуацией ему удалось с нечаянной помощью Лафитта. Его строжайший приказ не трогать американские суда был хорошо известен. Узнав о заявлении капитана Уитни, Лафитт пришел в ярость. И было отчего: его лояльность по отношению к властям поставлена под сомнение. Он даже специально приехал в Новый Орлеан, чтобы убедить многочисленных и влиятельных друзей в своей невиновности.

Бесстрашное появление Лафитта в тот момент, когда капитан Уитни выдвинул обвинение против одного из его каперов, послужило в глазах большинства доказательством его непричастности к преступлению. Ни рядовым жителям города, ни губернатору Клейборну не пришло в голову, что, хотя сам Лафитт, может, и не приложил руку к нападению, но и Гамби это вовсе не реабилитирует.

Гамби был олицетворением самого порока, способным на любую подлость, сулящую выгоду. Этот тип не оставлял в живых свидетелей своих грязных делишек, которые он так ловко проворачивал. Однако Пуантро знал, что сейчас Гамби по уши в долгах из-за рискованных предприятий, в которые он постоянно ввязывался в погоне за легкой наживой.

Пуантро кивнул самому себе. Да, губернатор Клейборн по достоинству оценил его совет. Впрочем, что в этом удивительного? Почему не прислушаться к мнению одного из самых богатых и удачливых коммерсантов Нового Орлеана? Разве не его семья прибыла в Новый Орлеан почти восемьдесят лет тому назад? И разве не он был известен как ревностно служащий своему городу гражданин, да еще с таким приличным доходом? Все это полностью исключало какие-либо подозрения на его счет.

Улыбка вновь скользнула по губам Жерара Пуантро от одной мысли, что никто не смог распознать его порочную натуру. Возможность безнаказанно заниматься противозаконной и аморальной деятельностью доставляла ему особое удовольствие. Губернатор полностью доверял ему и постоянно оставался в дураках.

Да, он достиг своей цели, вызвавшись вести допросы капитана Уитни и его первого помощника. И ему удалось утвердить мысль о невиновности Гамби в глазах губернатора и во мнении горожан. К собственному удовлетворению, он убедился также, что капитан Уитни, как оказалось, и не подозревает о его столь выгодном партнерстве с Винсентом Гамби.

Пуантро улыбался. Он только что вернулся от губернатора, которому сообщил о смерти Дугана. Разумеется, «с глубоким прискорбием». Заслуживает такого сожаления… Больное сердце молодого моряка оказалось не в состоянии выдержать испытание тюремным заключением.

Что же касается капитана, то он спланировал так: этот парень неожиданно «сбежит» завтра ночью, когда все будут на балу у губернатора.

Разумеется, ни сам капитан, ни его останки никогда не будут найдены.

Войдя в центральное здание тюрьмы, Пуантро почувствовал неладное. Ощущение бесконечного довольства собой полностью испарилось, как только охранники повернулись в его сторону. Их взволнованность была слишком очевидна.

— Что случилось, Бенчли?

— Заключенный, господин Пуантро… — Приземистый, покрытый испариной охранник невольно сделал шаг назад. — Он… исчез!

— Исчез?!

— Сбежал! Когда мы пришли его проверить, камера была пуста!

Пуантро в порыве ярости побежал по коридору к камере капитана Уитпи. Спустя мгновение он стоял над пустой койкой, куда еще недавно было брошено бесчувственное тело капитана.

В бешенстве Пуантро сжал свои холеные руки в кулаки. Он не сомневался, что капитан Уитни доставит ему немало хлопот.

— Укладывайте его сюда, быстро!