Задраились люки — стальные ставни на окнах, включилось аварийное — от автономного генератора — освещение, взволнованно заблеяла Глафира — и дом начал медленно и даже торжественно опускаться под землю. Все погружение заняло две минуты, до тех пор, пока крыша дома, теперь абсолютно плоская, не опустилась до уровня земли, оставив над поверхностью лишь элемент визуального наблюдения, который отец называл «перископом». Через него было хорошо видно, как разошедшийся ветер вздымает к небесам целые озера воды и песка, закручивая их в грязновато-серые смерчи, как летят по небу вырванные с корнем деревья и путаются в оборванных проводах куски штакетника.
— Так ведь… оно ж… — с усилием вымолвил сосед, глядя, как с недавно отремонтированной крыши на манер роящихся коричневых бабочек взлетает черепица.
«А у нас сухо, безопасно и вполне уютно, — отметил Саша. — Хотя и тесновато немножко. Но если дом пройдет испытание и у остальных появятся такие же, то…»