Полное собрание рассказов

Пока автобус прыгал по колдобинам и железнодорожным рельсам, пробираясь по лабиринту трущоб и шумных, изрыгающих пар фабрик, Энни представляла себе Хоукинса: худого, бледного, высокого и хрупкого, с большими голубыми глазами. Он лежал один-одинешенек на жесткой узкой койке в съемной каморке…

— Мне здесь выходить?

— Нет, мэм, пока еще не здесь. Я вам скажу.

Фабрики и трущобы сменились приятными жилыми кварталами: маленькие домики и зеленые лужайки перед ними выглядели точь-в-точь как на почтовых марках. Энни глазела в окно и воображала Хоукинса, лежавшего на кровати в аккуратном холостяцком доме. Раньше он был рослым и крепким мужчиной, но от болезни совсем исхудал…

— Мне уже пора выходить?

— Еще далековато, мэм. Я вам скажу.

Маленькие домики сменились огромными особняками — Энни в жизни таких не видывала. Она осталась в салоне одна и потрясенно рисовала себе новый образ Хоукинса, почтенного господина с серебристыми волосами и крошечными усиками, чахнувшего в огромной кровати размером с ее огород.

— Неужели здесь? — недоуменно спросила Энни водителя.

— Да, должно быть где-то тут.

Автобус замедлил ход, и водитель стал смотреть на номера домов. На следующем углу он остановился и открыл дверь.

— Вот ваш квартал, мэм. Нужного дома я не заметил — видать, пропустил.

— Может, он в следующем квартале? — предположила Энни, которая тоже с замиранием сердца поглядывала на номера особняков.

— He-а. Где-то здесь должен быть, дальше только кладбище — добрых шесть кварталов.

Энни вышла на тихую тенистую улицу.

— Спасибо вам большое!

— Не за что, мэм. — Водитель начал было закрывать дверь, но вдруг помедлил. — Знаете, сколько мертвецов на здешнем кладбище?

— Да я же не местная…

— Все до единого! — ликующе заявил водитель и хохотнул.

Дверь захлопнулась; автобус покатил дальше.

За час Энни облаяли все собаки в округе: она не пропустила ни одного дома и позвонила в каждую дверь.

Никто никогда не слышал о Джозефе П. Хоукинсе. «По этому адресу, — говорили местные, — может быть разве что могильный камень на кладбище».

Энни уныло побрела вдоль кладбищенского забора с острыми пиками; лишь каменные ангелы смотрели со столбов в ответ на ее растерянный ищущий взгляд. Наконец она подошла к каменной арке — воротам — и в ожидании автобуса уселась на чемодан.

— Потеряли кого? — раздался за ее спиной хриплый мужской голос.

Она обернулась и увидела в воротах кладбища дряхлого карлика. Один глаз у него был слепой и белый, как вареное яйцо, а второй глаз блестел, хитро щурился и бегал из стороны в сторону. В руках карлик держал лопату, облепленную свежей землей.

— Я… я ищу мистера Хоукинса, — сказала Энни. — Мистера Джозефа П. Хоукинса. — Она встала и, с трудом скрывая ужас, поглядела на карлика.

— Это который с кладбища?

— Так он здесь работает?

— Работал. Умер на днях.

— Ах, нет!

— Да, да… — равнодушно проговорил карлик. — Вот только сегодня утром похоронили.

Ноги у Энни подкосились, и она села обратно на чемодан. Потом тихо заплакала.

— Опоздала… опоздала!

— Друг ваш, что ли?

— Очень близкий. Ближе у женщины и быть не может! — горестно воскликнула Энни. — Вы его знали?

— Нет. Меня взяли на работу, когда он слег. Говорят, он был настоящий джентльмен.

— Святая правда, — закивала Энни, а потом с тревогой поглядела на лопату. — Скажите, он тоже был… гробокопатель?

— Нет. Инженер по благоустройству и озеленению.

— Ах… — Энни улыбнулась сквозь слезы. — Как славно. — И вновь покачала головой. — Но я опоздала. Какой от меня теперь прок?..

— Говорят, он любил цветы.

— Да-да! Он писал, что эти его друзья всегда возвращаются и никогда не предают. Где тут можно купить цветы?

— Хм… Сдается, никому вреда не будет, если вы нарвете крокусов вот здесь, прямо за воротами. Только тихонько, чтоб не увидели. А возле его дома растут фиалки.

— Где же его дом?

Старик указал на приземистую каменную хижину, увитую плющом.

— Ах… бедный!

— Бывают жилища и похуже, — сказал карлик. — Сейчас я там живу — и не жалуюсь. Пойдемте, нарвете цветов, а я вас отвезу к его могиле. Путь неблизкий, еще заблудитесь, чего доброго. Хоукинс похоронен в новой части кладбища, которую только недавно открыли. Он там первый, между прочим.

Маленький кладбищенский пикап долго петлял по асфальтированным дорожкам среди безмолвных и холодных мраморных памятников; в конце концов Энни потеряла счет поворотам. Переднее сиденье было до упора выдвинуто вперед, чтобы карлик мог доставать до педалей, и Энни пришлось поджать колени. На них она положила букет из крокусов и фиалок.

Оба молчали. Энни не хотелось лишний раз даже смотреть на гробокопателя, да и он явно не горел желанием болтать — просто делал свое дело, привычное и утомительное.

Наконец они подъехали к чугунным воротам, за которыми начинался лес.

Карлик открыл ворота, снова сел за руль и въехал в сумеречные заросли. Ветви деревьев и шиповника царапали бока машины.

Энни ахнула. Впереди показалась чудесная полянка, на которой в солнечных лучах чернела свежая могила.

— Памятник еще не готов, — сказал карлик.

— Джозеф, Джозеф… — прошептала Энни. — Я приехала. Я здесь.