Полное собрание рассказов

— Оленя увидели! — объяснила Айви. — И все кинулись за ним, а впереди — Роберт Ужасный. — Она прижала руку к сердцу. — Таких спортсменов еще поискать.

— Ищи-свищи, — сказал Элмер. — Пусть Господь даст ему в правую руку силы.

Впалое лицо Этельберта побелело, глаза едва не вылезли из орбит.

— Ловушка! — воскликнул он. — Они поскакали в сторону ловушки!

— Пусть только попробуют ее тронуть, — сказал Элмер. — Я им… — Жилы на его шее вздулись, руки напоминали когти. Ясное дело: если Роберт Ужасный наткнется на любимое творение мальчика, он эту ловушку порубит в куски. — Pour le sport, pour le sport, — произнес он с горечью.

Элмер представил себе, как он убивает Роберта Ужасного, но эта фантазия, бессмысленная, как и сама жизнь, сводилась к поиску слабости там, где слабости не было. Завершилась мечта правдиво: Роберт и его всадники на лошадях-гигантах, закованные в латы, смеются под своими забралами и беспечно выбирают из своего арсенала — мечи, цепи, молоты, топоры, — чем бы унять разбушевавшегося голодранца-дровосека.

Руки Элмера повисли как плети.

— Если они сломают ловушку, — вяло сказал он, — мы построим другую, намного лучше.

От собственной слабости и несостоятельности Элмера замутило, стало совсем нехорошо. Он зарыл голову в полусогнутых руках. Когда Элмер поднял голову, на лице его читалась усмешка человека, готового умереть. Видимо, он переступил некую черту.

— Отец! Что с тобой? — встревоженно спросил Этельберт.

Элмер, покачиваясь, поднялся.

— Все хорошо, — ответил он. — Все прекрасно.

— У тебя лицо другое, — заметил Этельберт.

— Я и стал другим, — сказал Элмер. — Я больше не боюсь. — Он вцепился в край стола и заорал: — Я больше не боюсь!

— Тихо! — цыкнула Айви. — А если они услышат?

— Никакого «тихо»! — страстно вскричал Элмер.

— Нет уж, давай потише, — попросила Айви. — Сам знаешь, что Роберт Ужасный делает с разговорчивыми.

— Знаю, прибивает их шляпы к головам гвоздями. Но если и мне надо заплатить эту цену, я готов. — Элмер закатил глаза. — Я только представил себе, как Роберт Ужасный рушит ловушку моего сына — и вся история жизни ослепительной вспышкой мелькнула перед глазами.

— Послушай, отец, — начал Этельберт. — Я не того боюсь, что он разрушит ловушку. Я боюсь, что он…

— Ослепительная вспышка! — воскликнул Элмер.

— Да что же это такое! — возмутилась Айви, плотно закрывая дверь. — Ну ладно, ладно, — произнесла она со вздохом, — давай послушаем про историю жизни в ослепительной вспышке.

Этельберт потянул отца за рукав.

— Я ведь что хочу сказать, — продолжил он. — Эта ловушка…

— Разрушители против строителей! — бушевал Элмер. — Это и есть история жизни!

Этельберт покачал головой, обращаясь к себе лично.

Если эта лошадь наступит на веревку, которая прицеплена к ветке, которая прицеплена…

Он закусил губу.

— Все сказал, Элмер? — спросила Айви. — Это все? — Ее так и распирало от желания глазеть на нормандцев. Она взялась за дверную ручку.

— Нет, Айви, — сказал он напряженным голосом, — не все. — И отбросил ее руку в сторону.

— Эй, ты что дерешься? — вскричала пораженная Айви.

— Целый день у тебя дверь распахнута! — заявил Элмер. — Зачем вообще людям дверь? Весь день сидишь перед дверью и смотришь, как казнят людей, только и ждешь, когда же эти нормандцы мимо пройдут. — Он потряс руками перед лицом жены. — Чего удивляться: у тебя в голове только и есть, что прославиться да кого-нибудь убить!

Айви сжалась в убогий комочек.

— Я же только смотрю, — оправдывалась она. — Человеку ведь скучно, а так время быстрее идет.

— Да долго ты смотришь! Так вот, у меня для тебя есть новости.

— Какие? — пискнула Айви.

Элмер расправил узкие плечи.

— Айви, в сборщики налогов к Роберту Ужасному я не пойду.

Айви раскрыла рот от изумления.

— Помогать разрушителям не буду. Мой сын и я — строители.

— Не будешь — он повесит тебя, — напомнила Айви. — Он же обещал.

— Знаю, — согласился Элмер. — Знаю. — Страха не было. Как не было и боли там, где положено. Появилось только ощущение, что наконец-то он сделал что-то совершенное, словно напился из холодного и чистого родника.

Элмер открыл дверь. Ветер задул с новой силой, и цепи, на которых висели покойники, заунывным хором пели свою ржавую и дребезжащую песню. До ушей Элмера долетели принесенные из леса ветром крики нормандских рыцарей.

Но в криках сквозила некая неуверенность, озадаченность. Элмер решил — это из-за расстояния.

— Robert? Allo, allo? Robert? Hien! Allo, allo?

— Allo? Allo? Hien! Robert — dites quelque chose? S’il vous plait. Hien! Hien! Allo?

— Allo, allo, allo? Robert? Robert l’horrible? Hien! Allo, allo, allo?

Айви подошла к Элмеру сзади, обвила его руками, прижалась к плечу щекой.

— Элмер, дорогой, — сказала она. — Не хочу, чтобы тебя повесили. Я тебя люблю, мой милый.

Элмер похлопал ее по руке.

— И я тебя люблю, Айви. Буду скучать без тебя.

— Ты и вправду решился на такое? — спросила Айви.