Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете

Но переходя к внутренней юридической стороне, я готов для упрощения вопроса, для скорейшего выяснения самой сути разногласия, сразу, с самого начала признать, что я во многом разделяю те принципы, которые высказаны были здесь господами членами Государственного совета во время прений о принятии запроса. Конечно, статья 86 Основных законов не может быть рассчитана па то, чтобы парализовать статью 87. Конечно, совершенно недопустимо введение в обычай перерыва сессий законодательных учреждений для того, чтобы признавать законы, только что отклоненные законодательными учреждениями, имеющими силу и святость законодательной нормы, хотя бы и временного характера. Конечно, статья 87 может быть применяема только в случаях чрезвычайных и исключительных.

Основное разногласие между Государственным советом и правительством, если вчитаться в текст запроса, заключается в другом. Оно заключается в том, что Государственный совет считает непременным, законным условием для применения статьи 87 возникновение чрезвычайных обстоятельств после роспуска или перерыва занятий законодательных учреждений. Правительство толкует эту статью иначе и считает, что чрезвычайные обстоятельства могут возникнуть и до роспуска и вызвать роспуск или перерыв занятий законодательных учреждений с целью принятия чрезвычайных мер. Я нарочито так резко подчеркиваю это обстоятельство, так как оно имеет принципиальное значение. Я совершенно пока оставляю в стороне вопрос по существу, вопрос о целесообразности, вопрос о правильности или неправильности, ошибочности или даже злоупотреблении в оценке правительством чрезвычайных обстоятельств. Я в настоящую минуту стою на принципиальной теоретической стороне вопроса.

Конечно, для правительства совершенно недопустимо не только нарушение законов, особенно Основных, но и обход их. Правительство должно уважать себя и требовать к себе уважения. Но превыше всего правительство должно ограждать прерогативы Короны и не допускать таких прецедентов, которые могут их в будущем умалить или уменьшить. Между тем, данный вопрос — вопрос не новый, он создал целую литературу в Западной Европе. На Западе при каждом перерыве или роспуске палат для проведения какой-либо законодательной меры поднимались горячие споры, горячие прения как относительно существа, так и относительно закономерности принятой меры. Однако главное, я скажу, почти преобладающее течение в западной литературе выражается в учении тех юристов и ученых, для которых совершенно ясны и бесспорны следующее основные положения: во-первых, что Монарх вправе во всякое время прервать занятия законодательных учреждений, причем цель этого перерыва не подлежит никакому контролю и всякий перерыв открывает возможность, открывает право издания чрезвычайных законов. Этого мнения держится самый компетентный юрист в этой области, Шпигель. Это мнение служит основой для всех последующих работ таких ученых, как Глатцер, Нейгер, Жолгер, и целой плеяды германских и австрийских ученых. Это мнение проходит в большинство руководств, большинство юридических энциклопедий.

Второе основное положение, которое тоже получило преобладающее значение на Западе, заключается в том, что обстоятельства, оправдывающие принятие чрезвычайных мер, подлежат свободной субъективной оценке одного правительства. Законодательные учреждения не могут входить в оценку этих обстоятельств, не выходя сами за пределы своих законных прав, поэтому заявление, сделанное в Государственном совете одним из господ членов Совета о том, что и оценка этих событий подлежит некоторому контролю законодательных учреждений, безусловно, противоречит как духу наших Основных законов, так и указной практике западно-европейских государств. Контролю законодательных учреждений эти исключительные меры подлежат лишь тогда, когда меры эти внесутся на уважение законодательных учреждений в определенный законом срок, по нашим законам — через два месяца. Тогда, конечно, законодательные учреждения могут отвергнуть принятые исключительные меры даже без всякой мотивировки.