Полное собрание сказок и легенд в одном томе

Несколько времени спустя, девица, которая открыла людям глаза, праздновала свою свадьбу и шла вместе со всеми поселянами через поле в местечко, где была кирха. И вдруг весь свадебный поезд наткнулся на сильно разлившийся ручей, через который не было ни мосточка, ни бревнышка. Невеста, не будь глупа, тотчас подобрала платье повыше и собралась перейти ручей вброд. И чуть только она вступила в воду, кто-то (а это и был сам колдун) и крикнул около нее насмешливо: «Эй! Где у тебя глаза-то? Или ты это за воду приняла?»

Тут у нее глаза открылись, и она увидела, что стоит, подобравши платье, среди льняного поля, покрытого синими цветами.

Тогда и все поселяне это увидели — и то-то они ее засмеяли!

150. Старая нищенка

Старух нищих, чай, видывал? И как они милостыню просят, слыхивал? Вот одна из них тоже милостыню выпрашивала, и когда кто ей подавал, она приговаривала: «Награди тебя Господь».

Подошла она к одной двери и видит: там стоит малый у печи и греется. Видит он, что стоит она у дверей и дрожит, и сказал ей ласково так: «Взойди, тетка, погрейся».

Та вошла да слишком близко к огню сунулась, так что старые лохмотья ее гореть стали, а она того и не заметила.

Малый стоит да смотрит на это: ему потушить бы.

Неправда ли, потушить бы?

А коли воды под рукою не было, все бы слезки выплакать да пролить  — лишь бы пламя потушить!

151. Трое лентяев

У одного короля было трое сыновей, и все трое были ему одинаково милы, так что он даже не знал, кому из них после смерти свое королевство завещать. Когда пришло время умирать, призвал он их всех к своей постели и сказал: «Милые дети! Я кое-что обдумал, а что обдумал, то и вам открою: тот, кто из вас ленивее окажется, тот и должен после меня королевством править».

Тогда старший сказал: «Ну так, значит, батюшка, королевство должно мне принадлежать: ведь я так-то ленив, что когда лягу в постель и спать задумаю, так мне лень глаза закрыть».

Второй сын сказал: «Нет, королевство принадлежит мне! Я настолько ленив, что когда сяду у огня погреться, то скорее дам пяткам обгореть, нежели ноги от огня отодвину».

Третий сказал: «Отец! Твое королевство мне должно принадлежать! Я так ленив, что если бы меня вешать стали и петлю уж мне на шею надели, и дал бы мне кто острый нож в руки, чтобы я ту веревку перерезал, так я скорее бы дал петлю затянуть, нежели до нее руку поднял».

Услышав это, отец сказал: «Ты, точно, всех ленивее оказался, тебе и королем быть».

151a. Двенадцать ленивых слуг

Двенадцать слуг, которые весь день ничего не делали, не захотели и вечером утруждать себя, залегли в траву и давай своей леностью хвастаться.

Первый сказал: «Что мне за дело до вашей лени; мне и со своей не справиться. Забота о чреве — главная моя забота: ем я немало да, пожалуй, и пью не меньше. Четыре раза покушав, я опять пережду маленько, пока меня снова голод проберет, так-то мне лучше! Раннее вставанье  — не мое дело; а когда время подходит к полудню, я опять ищу себе местечко, где бы уснуть. Коли господин меня кличет, я делаю вид, будто не слышу; кликнет в другой раз — так я еще повременю, поднимусь, да и потянусь не спеша. Вот так-то, пожалуй, еще можно жить на свете».

Второй сказал: «У меня лошадь на руках, но я ей корм когда суну, когда нет, да и скажу, что уж она поела. Зато высыпаюсь я отлично часов по пяти в ларе с овсом. Потом выставлю из ларя ногу и проберу лошадь раза два по животу, вот она и вычищена, и выглажена. Кто там смотреть станет? Но и при этом служба все же мне кажется очень тяжелою!»

Третий сказал: «Зачем себя мучить работой? Из этого никакого толку быть не может. Лег я на солнце, уснул. Начало на меня капать, но я вставать и не подумал! Пускай себе дождь идет. Но дождь-то в ливень превратился, да такой, что волосы с головы моей срывать стал и вдаль уносить клочьями, даже дыру в голове у меня продолбил. Я залепил ее пластырем, да и все тут. Таких-то бед немало уж у меня бывало».

Четвертый начал: «Перед началом каждой работы я часок промешкаю, чтобы силы свои поберечь. Потом начну работу потихонечку да все посматриваю, нет ли там кого-нибудь, кто бы мне мог помочь. На тех, кто подойдет, я и свалю работу, а сам только присматриваю: ну, да с меня и того довольно».

Пятый сказал: «Это что! А вы вот только подумайте, что мне приходится навоз из стойла выгребать и на телегу наналивать. Я, конечно, этого скоро не делаю: возьму немного на вилы, приподниму чуть-чуть да отдохну с четверть часика, пока на телегу вскину. Довольно и того, если за день возик вывезу: ведь не помирать же мне над работой».

Шестой сказал: «Стыдитесь! Вот посмотрите на меня: я никакой работы не боюсь, только сначала недельки три поотлежусь, да еще и платья-то с себя не снимаю. А пряжки зачем на башмаках носить? Пусть сваливается башмак: не велика важность! И вот, когда мне приходится на лестницу подняться, так я, обе ноги на первую ступеньку поставив, уж начинаю остальные ступеньки пересчитывать, чтобы знать, на которой отдохнуть».